Я взял билет в Констанцу и, закурив последнюю ароматную сигарету, подаренную мне его величеством, отплыл в неизвестность, навсегда попрощавшись с этой солнечной страной — родиной талантливой Шехерезады, Босфором, Золотым Рогом, минаретами, муэдзинами, осликами, страной добрых, и благородных людей, всё несчастье которых было в том, что они были «слышком» благородны и благодушны и не спешили жить.
Один из моих приятелей, итальянский дипломат герцог Д'А-а, однажды на одном банкете в Бухаресте в «Атеней-Паласе», на котором мне пришлось выступать, говорил:
— Румыния, мой друг, это страна смычка и отмычки. Тем или иным путём, но они уж сумеют добраться до ваших денег!.. «Берут» буквально все. Но «берут» не за то, чтобы помочь вашему делу, а за то, чтобы вам не «сделать гадости»!
И он был прав.
Вот, бывало, приходит какой‑нибудь тип к моему менеджеру и знакомится:
— Я такой‑то.
— Очень приятно! Чем могу служить?
— А вот, видите ли, — заявляет тип, — я могу сделать так, что ваш концерт не состоится…
— Зачем и почему?
— А я вот в цензуре служу и заявлю, что ваш Вертинский привёз сюда пропаганду в песнях. Вот и крышка вашим концертам.
— Сколько? — кратко спрашивает менеджер.
— Двести.
Вздыхали и платили.
Через день приходит другой.
— Концерт не состоится! — заявлял он.
— Почему?
— Я из пожарной комиссии. Театр деревянный. У вас аншлаг, много народу. Опасно…
— Сколько?
— Триста.
Вынимали триста.
Вечером, уже после концерта, когда мы выходили из театра, из темноты ночи откуда‑то появлялись две-три подозрительные личности в потёртых пальто. Личности зябко жались к машине и, кротко улыбаясь, выразительно покашливали.
— За что? — просто спрашивал менеджер.
— А мы из сигуранцы, сыщики!
— Ну?
— Мы за вами следить приставлены! Может, какие встречи у вас или что говорить будете… — Извинительным тоном они добавляли: — Служба собачья.
Кирьяков давал им по десятке. Они услужливо открывали дверцу машины и любезно справлялись:
— Вы в собрание? Ужинать? Мы придём. Не беспокойтесь, мешать не будем. Счастливого пути.
В собрании они усаживались за столик неподалёку от нас и скромно заказывали себе по «шприцу» (белое вино с водой). Счёт посылали нам.
В этой стране не было «дела», которое нельзя было бы провести. Весь вопрос был только в сумме. Такого количества воров, как в Румынии, я нигде не видел. Впрочем, это и неудивительно. Румыния ещё в далёкие времена цезарей была итальянской колонией, куда ссылали на каторжные работы, что‑то вроде французской Гвианы или старого Сахалина.
