Но если это путешествие все же имело место, возникает еще один вопрос: были ли королевские объятия плодоносны? И если да, то их плодом должен был бы быть Его Королевское Высочество принц Артур>{32}, герцог Коннотский, отец будущей кронпринцессы Швеции Маргареты, и таким образом Гуннар Эммануэль Эрикссон из Бергшё является прапрапрадедом нашего правящего монарха, хотя тот лет на десять старше своего предка из Хельсингланда.
Ситуация, как видим, весьма непростая.
То, что Гуннар Эммануэль пережил в коридоре, очевидно, совершенно сбило его с толку, но это можно объяснить быстрой сменой обстановки. Однако совершенно ясно — никто не усомнился в его личности. Лорд Броэм, возможно, был как всегда пьян в стельку, но все же не до такой степени, чтобы спутать Гуннара с Альбертом. Ясно и другое — королева Виктория никакого подвоха не учуяла, и исполнила свои супружеские обязанности с терпением и самообладанием, присущими истинной христианке.
Судя по некоторым деталям в рассказе Гуннара, можно, пожалуй, утверждать, что она испытала большее наслаждение от объятий юноши из Хельсингланда, чем то дозволялось викторианской моралью. Правда, Гуннар предпочитает по-пуритански не распространяться по этому поводу, но я был, как обычно, внимателен к обертонам и заинтересован многообещающим материалом. И, пожалуй, получил достаточно косвенных улик, чтобы выдвинуть гипотезу: не исключено, что королева Виктория и Вера — одна и та же женщина! Это бы объяснило, почему она так тепло приняла Гуннара Эммануэля.
Мне представляется следующая картина: королева Виктория в какой-то самый мрачный год своего вдовства начала испытывать сильнейшую тоску по горячо любимому супругу Альберту, почившему в Бозе. В это время при дворе находится Солтикофф в том или другом обличье, предположительно, в обличье спившегося слуги-шотландца Брауна. Снисходительность королевы к этому развязному пропойце вызывала в свое время сильное недоумение, и до сих пор обсуждается в литературе о викторианской эпохе, а ларчик-то просто открывается: он был нужен королеве вовсе не для тех пустяков, о которых твердили злые языки. Он был ей нужен в качестве посредника для устройства свиданий с Гуннаром Эммануэлем, очевидно, здорово похожим на Альберта. С помощью какого-то волшебного напитка — шотландского виски? капель Гофманна? — ее отправили в весну 1978 года, где она юной девушкой пережила любовную сказку с Альбертом-Гуннаром. Когда Браун умер, его заменил Солтикофф в образе такого же обласканного милостями и развязного слуги-индийца Абдулы Карима.
