— Все правильно. Но лучше бы вам в разговоры вовсе ни с кем не вступать. Говорить я буду, а вы, Мицуми-сама, стойте позади меня, делая вид, что ужасно устали и стесняетесь. Чем больше изобразите женской слабости и беззащитности, тем лучше.
— Спасибо за заботу, Такеджи-сан, — Кицунэ присела в легком реверансе и с трудом сохранила равновесие. Обувь действительно была просто ужасно неудобна. — Не беспокойтесь обо мне, я не подведу.
— Прекрасный настрой, — капитан-ронин еще пару мгновений полюбовался своей спутницей, снова заставляя Кицунэ краснеть и смущаться.
Но постоялый двор, куда направились путники после краткой заминки у крайних домов, встретил их выбитыми дверями и окнами. Проломленными стенами, за которыми виднелись полы, изгаженные испражнениями животных, и покрытые снегом, который натащили в комнаты нынешние постояльцы, желающие присыпать им грязь.
Кицунэ боязливо косилась на стражу каравана, что настороженно следили за вошедшими во внутренний двор путниками. Самураи были хорошо вооружены и выглядели донельзя грозно. Делать вид, что она стесняется? О каком стеснении может идти речь, если девчонка так напугана, что вот-вот напустит себе в кружевные панталоны?
Однако стражи, поглядывая на оружие защитника перепуганной дамы, приближаться не спешили. Сами будучи ветеранами, они прекрасно знали, на что способен армейский капитан.
Вместо солдат к Такеджи и Кицунэ подошел торговец, явно бывший здесь за главного. Позади торговца тенью маячил самурай в легкой броне и при оружии.
— Ириэ Масакадзу, — сказал торговец, низко кланяясь новоприбывшим. — Я хозяин этого каравана, и вокруг мои люди. Позволите ли узнать, с кем удостоены мы чести встретиться посреди бескрайних заснеженных гор?
— Лорд Такеджи, из клана Томинага, — сказал ронин и повторил почти слово в слово речь, что произнес для Кицунэ при открытии своей личности. — Сопровождаю леди Сайто Мицуми, дочь генерала Вейшенга, властителя селений и городов к юго-западу от долины Желтой реки. Вот наши документы, у меня нет возражений против вашего с ними ознакомления.
Подчеркнутая вежливость, уважение к собеседнику с легким намеком на различия в социальном статусе и уверениями, что заострять внимание на этих различиях не стоит. Сразу видно, что разговор идет с благородным человеком. Но почему лицо капитана стражи каравана отражает глубочайшее изумление?
— Великий лорд Томинага Такеджи? — положив копье на снег, бывший армейский самурай встал на колени и, низко склонившись, ткнулся налобником шлема в истоптанный снег. — Мое имя — Йонэда Коджи. В битве при Хидаке я находился в центре правого фланга. Когда объединенные армии стран Птиц и Туманов почти полностью истребили наших солдат, клан Томинага подоспел на помощь и свирепым ударом опрокинул врага! Вы и ваши солдаты спасли всех уцелевших в том побоище, и меня в том числе, великий господин. Как говорили после боя, именно вы первым обратились к генералам с просьбой о разрешении ликвидации угрозы прорыва фланга, а значит, именно вам я обязан своей жизнью. Я видел вас в том бою, и это было незабываемое зрелище, после которого я проникся глубочайшим уважением ко всем воинам клана Томинага! Чудовищная несправедливость, проявленная командованием в отношении вас, лишила армию выдающегося командира и благороднейшего из всех самураев нашей эпохи!
