— Я явился к ужину весь в слезах, – говорил он. – Родители спросили, что произошло, но я не ответил. Сказал только, что должен отсюда уехать, рассказы вать я был не в силах. Они пытались уговорить меня остаться, но я уже принял решение. Мне хотелось прочь из Германии.
Помимо того, что после избиения гитлерюген–дом Георг больше не мог играть на пианино, еще раньше его заставили бросить школу, и он считал, что на родине у него нет будущего. Его родители, очевидно, придерживались такого же мнения, раз позволили младшему сыну подать документы на визу в Аргентину в качестве сельскохозяйственного работника, хотя ему было всего пятнадцать лет и он никогда в жизни не работал. Но решение наверняка далось им нелегко. Особенно их с дедушкой маме Доротее.
— В тот день, когда я получил визу, мама сказала мне, что я слишком неопытен, чтобы справиться с тяготами сельской жизни, и что я просто умру, если по еду. Но я был молод и только посмеялся в ответ.
В тот же вечер у Доротеи случился удар, и она умерла. В шоковом состоянии Георг начал собираться в дорогу, но он не знал, что моя прабабушка перед смертью положила ему в носок две золотые монеты. Вероятно, она, подобно маме бабушки Хельги, не хотела, чтобы ее ребенок прибыл на новую родину с пустыми руками. Проблема заключалась в том, что Георг хорошенько не проверил свой багаж перед отъездом и поэтому не знал о наличии там монет. Зато их обнаружили таможенники в Гамбурге, пятнадцатилетнего мальчика арестовали за преступление, связанное с вывозом валюты, и отправили в Фюльсбюттель, в тюрьму для малолетних преступников.
Бóльшую часть пребывания там, которое уже само по себе могло бы стать материалом для целой книги, он просидел запертым в камере два на два метра. Тюремные надзиратели отличались жестокостью, и Георга несколько раз сильно избивали. Ему, в частности, сломали руку, испортили большие пальцы и так проломили голову, что его пришлось оперировать.
Он точно не знает, сколько времени просидел взаперти, но приблизительно через год его посетил адвокат по имени Беренд, друг его отца. Адвокат рассказал, что, проведя целый день в суде, он на трех заседаниях добился признания Георга невиновным и что тот теперь может выйти на свободу. Но, продолжал адвокат, ехать домой в Мариенвердер ему нельзя, потому что тогда его прямиком отправят в концлагерь.
Далее господин Беренд протянул ему паспорт, двадцать долларов и билет до Буэнос–Айреса, сказав, что если Георг хочет спасти свою жизнь, то должен покинуть Германию как можно скорее.
