— Да. Отец разозлился и сказал, что ничего такого мне не обещал. О предъявлении подписанного договора нечего было и думать. Если, конечно, не хотелось получить взбучку.
Сюжет о пианино является одной из немногих известных мне забавных историй о дедушке Эрвине в роли родителя. Другая связана с тем, как он учил моего отца ездить на велосипеде, отпустив его на самом верху отвесной дороги с большим движением. В третьей истории рассказывается о том, как дедушку отправили за сыном в детский сад и он привел домой чужого ребенка. О его жизни до того, как он стал отцом семейства, мне известно еще меньше. Как он провел детство, как пережил годы нацизма и как ему удалось попасть в Швецию? Знаю только, что папин отец наверняка приехал сюда сознательно. Не как бабушка Хельга, которую просто посадили на поезд родители. Этот поезд она позднее будет описывать как передвижной ад.
На поезде "Киндертранспорт" везли сотни детей, от года до пятнадцати лет. Все они покинули свои семьи, и им, подобно уезжавшим взрослым, не разрешали брать с собой ничего ценного. Только десять марок, сумку с одеждой и еду на двадцать четыре часа. Правда, бабушка везла с собой немного больше, поскольку ее мама запекла свои три самых ценных украшения в марципан и в пачке с печеньем положила их дочери в сумку.
Для бабушки Хельги эта история чрезвычайно важна, она вновь и вновь возвращается к ней, и все члены семьи слышали ее не менее тысячи раз. Начиная рассказывать, бабушка немного утрачивает обычную непроницаемость, и в ее голосе появляется нечто надрывное, отчаянное и вместе с тем яростное.
— Нам, трем старшим девочкам, приходилось заботиться в поезде о малышах. Как‑то раз один маленький мальчик обкакался, поэтому я взяла его на руки, чтобы сменить подгузник. Тут поезд остановился, в купе вошли немецкие солдаты и закричали: "JUDEN RAUS!"[25] Мальчик до смерти пере пугался, начал звать маму, я пыталась его успокоить, но солдаты продолжали кричать, и он зарыдал еще громче. Я попробовала объяснить, что мне надо сменить малышу подгузник, но солдаты, не обращая на меня внимания, орали, чтобы мы выходили. Даже не помню, зачем. Вероятно, они собирались нас обыскивать.
Пачка печенья с драгоценностями стояла в это время у них в купе на столе, и бабушка, сама не понимая, что делает, протянула ее солдатам. Хотя прекрасно знала, что попытка вывоза из Германии ценных вещей являлась очень серьезным преступлением.
— Я спросила их, не хотят ли они попробовать, – говорила она. – Не знаю почему. Но малыш так сильно кричал, а я так испугалась, что просто не знала, что делать.
