– Дон Кихот. Тот тоже искренне полагал, что помогает людям…
– Послушайте, уважаемый, вы неверно оцениваете мои действия. Ламанчский искренне хотел помочь людям, порой неся для них несчастья. Я же сделал это ради того, чтобы на «Двадцатке» не забывали, что есть еще такой парень, Пошнагов, и задевать его не стоит. Уж простите, но о вас я думал в последнюю очередь. Если вообще думал.
Вообще-то это была не совсем правда, или если точнее, то не вся. С одной стороны, напомнить о себе, конечно, не помешает, но с другой – для этого совсем не обязательно обострять конфликт до крайней степени.
Он не признался бы в этом и самому себе, но подспудно он хотел помочь этому мужчине, явно пошедшему не по тому пути. Еще не поздно обрести себя. Если у него есть хоть толика мужского начала, то не все потеряно. Но Сергей не был готов тащить кого бы то ни было на себе или решать чужие проблемы.
Он не раз и не два сталкивался с подобными ситуациями, когда имеющие солидный заработок брали на себя заботу о своих близких родственниках, в буквальном смысле содержа несколько семей. Многократно наблюдал за тем, как родители продолжают материально помогать своим чадам даже после того, как те обзаводятся собственными детьми.
Сергей искренне считал, что тем самым они не помогают своим близким, а наоборот, оказывают медвежью услугу. Человек слишком быстро привыкает к халяве и атрофируется. Лучше подскажи, помоги получить специальность, найти работу. Но только ни в коем случае не корми, не приучай к подачкам, а ничем иным взятие на содержание быть не может.
Оставив незадачливого интеллигента, Пошнагов направился к лифту. Его путь лежал на второй уровень. Он уже успел связаться с Ириной, и та с нетерпением ожидала его прибытия, поэтому и необходимости снимать каюту на сутки не было. Впрочем, часть его вещей хранилась у Ирины. Просто так было удобнее.
– Привет, отшельник. – Девушка по-дружески пихнула Сергея в бок и полезла обниматься.
Сергею показалось, что он ощутил тепло ее тела даже сквозь гидрокостюм. Все же каким бы ты ни был затворником, полное одиночество человеку противопоказано. Пусть люди для тебя – всего лишь фон и создают такой же шум, но это тебе просто необходимо. Как ни крути, а хомо сапиенс – это дитя общества.
А еще ему совсем даже не помешает, чтобы рядом был кто-то, готовый разделить с тобой радость или горе, кто просто обрадуется твоему появлению. А Ирина обрадовалась, и причем довольно плохо это скрывает. Вон как бодрится, но видно, что даже слегка растерялась и не знает, то ли обнять, то ли принять шлем, который Сергей держал в руке. В итоге решила сделать первое.
