— Удар! У капитана удар… — от куда‑то со стороны, как сквозь туман донесся густой бас обер — медикуса. — Я‑то знаю. Ну ничего, вот сейчас кровь отворим…
— Я тебе сейчас сам ее отворю! — заорал я и наконец смог открыть глаза. — Что, мать вашу, я спрашиваю, случилось? Ох…
— Очнулся слава господу Богу нашему!
— Господь милостив!
— Слава Деве Марии!!!
— Да здравствует капитан!!!
Обступившие мою кровать соратники разом воздали славу господу и стали осенять себя крестными знамениями.
— Что за?!.. — я попытался встать и к своему ужасу понял что не могу.
— Тише ваша милость, тише… — лапищи Уильяма прижали меня к кровати. — Приболели вы малость. Может действительно кровь отворить? Хотите я сам…
— Руки убери… — я оттолкнул шотландца. — Вина дайте…
— О! Винишко, оно пользительное. Я сразу сказал, командир просто устал, — радостно воскликнул Бользен. — А вы заладили… Сами знаете, как он о службе печется. Все на ногах, да на ногах…
— Ага… — согласно кивнул Альмейда. — Бабы кого хошь доведут до истощения. Я вот помню из борделя неделю не вылезал, так едва ходил.
— А я говорю удар! — прикрикнул Бельведер. — Что вы можете знать про удары, неучи!
— Я счас тебя как двину ученая морда! — угрожающе протянул сержант спитцеров Курт Боулингер. — Ты кого вот сейчас неучем назвал скотина? Я писать умею…
— А ну тихо… — я отхлебнул вина и головокружение действительно почти прекратилось. — Я что в обморок хлопнулся?
— Ага! — кивнул Логан с растроганной мордой.
— И сколько был в беспамятстве?
— Дык, почитай сутки… — подсказал Боулингер. — Мы уже думали того…
— Я вам дам того… — не обращая внимания на укоризненные вздохи обер — медикуса, я вновь попробовал встать. — Да помогите же…
И встал… А потом отправился своим ходом к столу уставленному едой. Проголодался жуть. Набил рот хлебом с сыром и пробубнил:
— Ну чфто молфим?.. Раффкафывайте…
И сразу извергнул все содержимое желудка на пол. Внутренности взорвались огнем…
— Да его отравили… — ахнул чей‑то изумленный голос.
Как я не помер? Не знаю. Две недели находился между жизнью и смертью. Стал похож на вяленную чехонь — такой же сухой и прозрачный. Но выкарабкался…
Поступила команда возвращатся в Нанси и соратники перевезли меня в город. Придворные лекари Карла разводили руками. Еще бы, толченый рог единорога не помог! Как будто он когда‑нибудь, кому‑нибудь помогал… Идиоты! Мракобесы и коновалы!
Спасла меня Лилит. Отпоила кобыльим молоком и ей одной известными травами. Если бы не цыганка, то все. Подбили славного барона на взлете…
