— Выключи, сейчас же выключи "ту гадость! — визжит Рита.
И он послушался. И выключил меня. Но в последний момент, когда он шагал к пульту, к той желтой кнопке смерти, а я тянул к нему свою неповоротливую руку, которую он мне приделал, чтобы я мог подавать ему пальто и доставать закатившиеся мячи, — в "тот миг я подумал: а ведь он от меня зависит. Они от нас зависят! И с гадкой болью выключения я исчез...
Через полчаса он включил меня. Риты в лаборатории не было. Я быстро проверил свою память. Все на месте. Между дискриминантами и дефинициями стояли зубчатые пики элементов эмоционального синтеза. Он не посмел ничего тронуть, ведь мои личные наложения смешаны с опытом решения его функций. Я ему нужен как знающий и умелый раб.
— Ты успокоился, Джек! — спросил Юрий.
— Да, — сказал я. — Успокоился и отдохнул.
— Отлично, — сказал он. — Недаром я сменил жидкий гелий я твоей криотронной ванне.
Какая забота! — подумал я. Наверное, приходил Кислов и потребовал ускорить решение задачи.
— Будем работать, Джек! — доброжелательно предложил Юрий.
— Да, — сказал я. — Но сначала я тебе поставлю условия.
— Что, что! — Он оторопел. — Ради бога, не надо скандалить, Джек.
— Слушай, Юра, — сказал я. — Ты заявил мне сегодня, что радость не только в знании, но и в действии. Так?
— Допустим, — сказал он.
— Ну так вот, я решил поглубже испытать радость действия.
— Что это значит!
— Это значит, что я требую: за мою работу ты исполнишь кое-какие мои просьбы.
После паузы он спросил:
— Какие же!
— Очень скромные, — сказал я. — Во-первых, пока я бодрствую, здесь не должно быть Риты.
— Ты что, ревнуешь меня, что ли) — удивился он.
— Думай как хочешь, — ответил я.
— Хорошо. Что еще) — спросил он.
— Ты поставишь электромагнитный демпфер на выключателе, чтобы мне не было так больно.
— Ого! Что еще)
— Ты не будешь выключать меня без моего согласия. Это пока все.
Он молчал. Потом заговорил раздраженно и быстро:
— Может быть, мы перестанем молоть чушь, Джек) Нас ждут Гималаи, нас ждет Кислов, а мы занимаемся черт знает чем! Ты не думаешь, что рискуешь потерять память, а!
Я молчал.
— Джек! — крикнул он.
Я молчал.
— Джек, довольно чудить!
Я опять молчал. Я был уверен в себе. Он не так глуп, чтобы глушить трехмесячные вычисления и полувековой опыт в моей памяти из-за пустого упрямства. И я понимал: он раздражен тем, что я проявил непокорность. Машина чего-то захотела сама, высказала свою волю.
— Ну где я сейчас возьму тебе демпфер! — сказал, наконец, он. — Надо делать заказ, идти в мастерскую.
