– Зага Божович?
– Откуда ты знаешь?
– Кто не знает Загу Божовича? Воин, герой!
Визжа тормозами, возле дома остановился грузовик Тамича, и двое парней, махнув Заге в знак приветствия, бросились вынимать из кузова столы и стулья.
– Готовитесь к славе?
– Нет, приятель, к свадьбе! Моей! Семь лет она ждала, пока я не вернусь с фронта!
«Неустанно», – про себя добавил Коста, пытаясь избавиться от кома в горле.
Но солдат Коста не сдался и сумел скрыть свою боль под еще более широкой, чем обычно, улыбкой. А кровь молниеносно разнесла его страдание по всему телу.
– Поздравляю. А где Млада? – спросил он.
– В Требинье. Мать повезла ее купить свадебное платье.
– А твой костюм уже готов?
– Фирменный. Купил в дьюти-фри Абу-Даби. Супер!
Коста двинулся обратно в Увийеце. Обернувшись, он заметил, что на столах перед домом уже разостланы свадебные скатерти, а лампы вставлены в патроны. Он надеялся разглядеть среди людей Младу. Он все видел, все слышал, но не мог убедить себя в том, что его роман и вправду окончился. К тому же окончание войны и его поразительное празднование в деревне сделали Косту очень недоверчивым. Он верил, что еще встретит Младу, и улыбка на лице была тому доказательством.
Только ступив на Змеиную дорожку, Коста позволил себе подумать о том, что никогда не увидит Младу. И он заплакал. Подавленный, с низко опущенной головой, он не спешил вернуться в Увийеце. Слезы капали на землю. Вдруг со стороны деревни послышался сильный взрыв. Коста бросился бежать, споткнулся и упал. Едва оказавшись на земле, он увидел, что его ноги тугими кольцами стягивает змеиный хвост. Он не мог пошевелиться: змея обвилась вокруг него. Встревоженный, он принялся вырываться, пытаясь высвободиться. Тщетно. В самые худшие моменты жизни Коста всегда умел сохранять ясную голову. Но сейчас ничего не получалось, он стал пленником, как бывает во сне, когда силишься и не можешь сделать ни одного движения. Скованный неведомой силой, он подумал, что его нынешнее неловкое положение ужаснее всех мыслимых кошмаров самых страшных снов. Каждый его сустав словно был зажат струбциной, а сам он чувствовал себя, как в тисках краснодеревщика. Впервые в жизни он ощутил все, до последней и самой крошечной, кости своего скелета. Он был абсолютно беспомощен, не способен ни на миллиметр сдвинуть руку или ногу. Он бы все отдал, лишь бы высвободиться из змеиных объятий!
«Так тебе и надо, – подумал он. – Никто не платит добром за добро».
