Млада коротко вскрикнула, потому что Коста вдруг выскочил из толпы танцующих и на радостях совершил два опасных кувырка, вперед и назад.
У Косты было тихо. Едва слышались последние звуки пения, через раскрытое окно смутно доносились голоса пьяниц, и видно было, как в небе, словно падающие звезды, вспыхивают огни победного салюта. Млада медленно разделась. Коста оказался быстрее. В проникающем из окна свете они смотрели друг на друга. Их губы уже готовы были слиться, когда треснуло стекло. В спальню ворвалась старуха со старинным пистолетом, кубурой, в руке:
– Может, для тебя война и закончилась, но для меня – нет!
– Я не вернусь!
– Вернешься, потаскуха! Тебя жених ждет!
– Все ты врешь, старая шлюха!
– Я не вру! Ты вернешься, или я пристрелю тебя!
– Нет!
Старуха вытащила старый пистолет, которым грозила Косте. Обезумев от страха, Млада бросилась бежать через груды щебня. Старуха за ней. Коста кинулся следом, на бегу натягивая штаны и рубаху. Он без труда вскарабкался по каменистому склону и увидел, что старуха вот-вот схватит Младу. И резко остановился, когда старая карга направила на него свою кубуру:
– Назад! У нее есть муж!
Тут Коста впервые осознал, что мог бы отдать жизнь за Младу. Чувства подсказывали ему, что в его любовной истории появилась неожиданная подробность. И он спокойно повернул назад.
В деревне продолжалась попойка. Вдруг луна осветила силуэты десяти вражеских солдат. Мягко ступая, они по очереди скользнули в окоп. И без труда устранили первого часового! В тот разудалый вечер никто не расслышал его крика, никто из крестьян не увидел, как так же бесшумно были задушены еще трое часовых. Да и как они могли? Деревня по-прежнему, со все нарастающим шумом, весело праздновала победу.
Утром Косте пришлось навьючивать осла.
Повсюду виднелись следы вчерашнего гулянья. Кашевар встал и, как всегда, улыбался. Когда Коста пришел за флягами, он прибирал в кухне.
– Еще день-два, и это тоже станет историей, – заметил он.
– Не говори так, прошу тебя!
– Война окончена, мой мальчик. Подписано международное соглашение. Прощай, армия, и да здравствует жизнь!
На знакомой до последнего камешка дороге Коста заприметил змей, одна из которых была особенно хороша. Он знал, что теперь их ждут с большим нетерпением: его и молоко.
Коста осторожно вошел в деревню. Когда он привязывал осла и снимал фляги, из хлева после дойки вышел Зага. Он дружески протянул Косте руку, и тот в растерянности пожал ее, виду не подав, как мучительно ему это знакомство.
