– Ладно, не сердись.
– А я и не сержусь.
– Мать-то как?
– Мать... – Настя помолчала. – Плохо мать. Боюсь, пить будет сильно. Ей нельзя пить-то.
– Да. Ну, дело такое, Настюха... Тут уж ничего...
– Юрий Федорович, я вас очень люблю, только не называйте меня Настюхой.
И опять слезы побежали по лицу. Не удается ей все-таки пока быть взрослой.
Калмыков обнял Настю за плечи.
– Ничего, девочка, ничего. Прорвемся. Я вас не оставлю. Все будем с вами, все вам поможем. Предприятие на Раису оформим, справится она, как думаешь?
Настя встрепенулась:
– Что вы сказали?
– Я говорю, как считаешь, мама твоя сможет у нас работать? Ну, не на месте Аркадия, конечно, но...
– Ой, ну не до того сейчас, Юрий Федорович. Давайте потом, а?
Калмыков внимательно посмотрел на нее:
– А ты взрослеешь, Настенька. Я ведь привык считать тебя ребенком. А ты уже не ребенок. Совсем не ребенок.
Какие-то странные интонации прозвучали в его голосе. Слишком неопределенно говорил Калмыков, слишком осторожно. Чего-то недоговаривал, Настя это чувствовала.
– Слушай, Настенька, – продолжил он после неловкой паузы. – Там Раиса все спит. Могу я в машину Аркашину заглянуть? Работа ведь, сама понимаешь. Никуда от этой работы проклятой не денешься. Даже в такой день. Ну, ты скоро с этим столкнешься. Если идешь в бизнес, то все, пиши пропало. Ни выходных тебе, ни отпусков, рабочий день – двадцать четыре часа в сутки.
– Да я все знаю, что вы мне объясняете. Папа-то мой так же точно жил. Все время – работа, работа. И вот, на работе...
– Все, все. – Калмыков снова потрепал ее по спине. – Все, Настенька. Не будем об этом. Так могу я посмотреть?
– Пожалуйста, – она встала и кивнула в сторону отцовского кабинета, – пойдемте.
Калмыков сел на вертящееся кресло у письменного стола Аркадия Волкова, включил монитор и начал открывать файл за файлом, быстро просматривая содержание и переходя к следующему. Все пароли, как Настя убедилась, он знал, ну, конечно, какие между Калмыковым и отцом могли быть секреты? А если и были, теперь это не имело никакого значения.
– Я пойду кофе сварю, – сказала Настя.
– Конечно, конечно, иди, иди, – пробормотал Юрий Федорович, не отрывая глаз от экрана монитора.
Настя побрела на кухню. Навстречу ей из спальни вышла мама.
– Привет, ма, – бросила Настя. – Кофе будешь?
– Кофе? Наверное... Не знаю...
– Выпивки все равно больше нет. И хватит уже, а?
– Наверное, – пробормотала мама. – К тебе кто-то пришел? Я голоса слышала.
– Это не ко мне. Это к нам. Калмыков Юрий Федорович.
