Телефон снова зазвонил. Настя тяжело вздохнула, отгоняя слабость, запрещая голосу дрожать, мазнула рукой по щекам и подняла трубку.
– Алло...
– Привет. Это Рома. Узнала?
Какой еще Рома? Настя пыталась сообразить, что это за Рома такой. Рома был явно из той, детской ее жизни, которая кончилась сегодня утром. Настя вдруг с удивлением поняла, что весь сегодняшний день напрочь забыла том, что у нее куча друзей, куча дел, что послезавтра начинаются занятия в школе. Еще вчера все это казалось страшно важным, а сейчас... Ерунда, детские игры.
– Рома?
– Ну, помнишь, ночью познакомились? Возле дома твоего.
– А-а... Ну да.
Это тот паренек в фирменной куртке. Ну, как же, как же...
– Ты что делаешь? – весело спросил Рома.
Настя секунду помедлила, потом ровным голосом сказала в трубку:
– Отца хороню.
Она с каким-то странным интересом ждала, что же ответит паренек на такое вот сообщение.
– Да... – пробормотал Рома. – Извини. Я перезвоню. Когда удобно?
– Не знаю. Да в общем-то, можешь и сейчас говорить.
– Неудобно как-то.
– Ничего. Что ты хотел?
– Я вообще-то встретиться с тобой хотел. Я же не знал, что у тебя такие дела.
– Обычные дела, – ответила Настя. – Давай встретимся.
– А когда? Когда ты можешь?
– Оставь телефон, я сама тебе позвоню, когда все закончится.
Веки снова начали набухать от слез, горло перехватило, но Рома быстро продиктовал свой номер, который она машинально записала на бумагу с длинным списком фамилий, попрощался и повесил трубку. И тут же исчез из памяти. До того ли сейчас.
Первым приехал Калмыков.
Мама еще спала, и Настя сама впустила его, решив, что отказать будет как-то неловко. Не просто так ведь пришел человек. Она давно знала Юрия Федоровича. Еще бы – главный партнер отца, чуть ли не друг детства. Все эти лесопилки, производство мебели, экспорт-импорт, все это они с отцом вместе подняли, начинали с нуля, занимали друг у друга по пятерке, выдумывали какие-то новые коммерческие ходы, голодали, ночи напролет курили на кухне за столом, уставленным пивными бутылками.
Никто не верил в эти их планы, ни Настина мама, ни родители Калмыкова – он так и остался холостяком, а тогда вообще был маменькин сынок. Однако они победили. Если, конечно, в сложившейся ситуации это можно назвать победой отца.
– Привет, Настенька, – осторожно сказал Калмыков, входя к ней в комнату. – Как себя чувствуешь?
– Юрий Федорович. Давайте без экивоков, – ответила Настя, – я уже взрослая. Истерики у меня не будет. Так что не волнуйтесь, пожалуйста.
