Ее длинные рыжие волосы (цвет с трудом можно было различить) были заплетены в косу, и она держала ружье. Но не обычное ружье.
Нет.
Такое оружие я раньше видела только в голографических фильмах. Сверкающий серебряный позитрон, сделанный из аэрогеля. Тот самый, в котором используется технология антиматерии: он не просто убивает, а расщепляет человека, и вообще любое существо, на молекулы — и жертва исчезает. Даже пятнышка крови не останется. Как будто тебя никогда и не существовало. Да. Жуткое оружие. Мой отец очень надеялся, что оно никогда не станет общедоступным. Пока еще не стало. Позитроны — пожалуй, самое редкое оружие на Земле. Их могла себе позволить только горстка супербогатых и супермогущественных людей. Этот позитрон (как я потом поняла) рыжая Эхо взяла из оружейной комнаты на первом этаже. Она направила его на Дэниела и потребовала, чтобы тот спускался.
Парень посмотрел на меня в упор, и даже в темноте, даже с подключенными нейродетекторами я поняла, что с ним что-то не так. Его глаза казались другими: более глубокими и более опасными, чем у любого другого Эхо, включая Алиссу. На секунду он замер, держась за слив, но потом все-таки решил, что с рыжеволосой Эхо не стоило связываться.
Он начал спускаться вниз, ни на секунду не отрывая от меня взгляда.
Я вернулась в кровать, беспокоясь не больше, чем если бы это было сновидение.
Очевидно, нейродетекторы не только стабилизировали психику, но еще и усыпляли. И вскоре я снова провалилась в сон. Только на этот раз он не был глубоким. Сначала мне приснились родители, а потом Дэниел. Будто он все-таки прорвался в комнату через окно и зажал мне рот рукой.
Но я все равно продолжала спать.
Когда я все-таки очнулась, было уже девять часов утра. Нейродетекторы явно неплохо справлялись со своей задачей, и мне пока что не хотелось их снимать.
— Свет, — произнесла я утомленно, и, конечно же, он сразу включился.
За окном раздавался какой-то шум. Издалека доносился гул голосов, выкрики. Может быть, очередная акция протеста. В наши дни они проходили в Лондоне постоянно. Это я могу сказать точно, потому что папа часто в них участвовал, хотя мама всегда была против.
Я лежала на широкой кровати в огромной роскошной комнате. Простыни пахли не лавандой и липой, как дома, а примулой и пачулями. Я сразу поняла, что это за запах, потому что простыни были сделаны на основе нанотехнологии. И когда я откинула одеяло, то заметила, как на зеленом хлопке едва мерцают белые буквы.
