Нет.
Комичность ситуации меня мало волновала.
Я глаз не могла оторвать от картины на стене.
На огромном холсте были изображены обнаженные женщины. Лица некоторых напоминали маски — вроде тех, что носили африканские вожди.
— Ты знаешь, что это за картина? — голос дяди Алекса каким-то чудом пробился сквозь волну паники.
Я все равно не могла ему ответить. В любой другой день я бы сказала, что это «Авиньонские девицы» Пабло Пикассо, написанные почти двести лет тому назад, в 1909 году. Произведение, которое совершило неслыханный переворот в мировом искусстве. Правда, я понятия не имела, что оно принадлежит моему дяде.
— Эта картина — на третьем месте среди самых дорогих в мире, — сказал он.
Папа был прав. Деньги и в самом деле очень сильно волновали дядю Алекса. Но в тот момент мне было не до этого. Обнаженные тела с лицами-масками словно сходили с картины прямо в комнату, ко мне.
Я закрыла глаза, но это не помогло.
Я опять увидела убитых родителей и Алиссу с ножом.
Самая кошмарная шутка на свете — мой папа, так любивший старомодные вещи, убит вместе с мамой самым жестоким и старомодным способом. И когда шутка настолько ужасна, ты не смеешься, ты кричишь. Да, когда маска падает, ты кричишь во всю мочь, вдруг осознав, как ужасен мир вокруг. И я закричала. Я кричала и кричала, пока Яго стоял, молча наблюдая за мной, а дядя Алекс гладил мою руку, безуспешно пытаясь меня успокоить.
Дядя поднялся:
— Подожди-ка минутку.
Он вышел.
Мы с Яго остались вдвоем.
На нем был специальный костюм из наноткани, покрытый особым веществом, — скин-клингер. Он заметил, что я обратила внимание на его одежду, и вдруг накинул капюшон, полностью закрыв лицо. Через секунду мальчишка вместе со своим костюмом как будто растворился в воздухе.
Разбирайся я в этом лучше, сразу бы сообразила, что он надел костюм-невидимку и всего-навсего переключил его в режим проекции. Нанокамеры, внедренные в ткань, записали изображение комнаты и спроецировали его на поверхность одежды настолько точно, что невозможно было догадаться, где сама комната, а где проекция. Но такого высокотехнологичного костюма-невидимки я никогда не видела. В полубреду я пыталась понять, куда же делся Яго, как вдруг:
— Бу! — его лицо появилось из ниоткуда, прямо передо мной. Он оказался так близко, что я почувствовала запах его клубничной жвачки. Яго рассмеялся. Я подумала: вдруг он не знает, что произошло? Ему ведь всего десять. Может быть, он просто не понимал.
