— Превосходно. Но как узнать, сколько весит это крылышко цыпленка?
— Дома я требую взвешивать все порции. Тут, в гостях, я прикидываю на глазок… (Она издает вопль.) Ах, доктор!
— Что с вами, сударыня?
— Умоляю вас, остановитесь!.. Это так же непереносимо, как скрежет ножа, как фальшивая нота, как…
— Да что я сделал, сударыня?
— Доктор, вы смешиваете белки с углеводами… Ах, доктор, остановитесь!..
— Эх! Шут меня побери, я ем то, что мне подают…
— Вы! Знаменитый врач!.. Но ведь вы прекрасно знаете, доктор, что обычная трапеза рядового француза — бифштекс с картофелем — это самый опасный яд, какой только можно приготовить!
— И тем не менее рядовой француз благополучно здравствует…
— Доктор, да вы сущий еретик… Я с вами больше не разговариваю… (Чуть слышно.) А кто мой другой сосед? Я слышала его фамилию, но он мне незнаком.
— Это важный чиновник из министерства финансов, сударыня.
— Правда? Как интересно! (Энергично поворачивается направо.) Как там наш бюджет, сударь? Вы уже свели концы с концами?
— Ах, сударыня, смилуйтесь… Я сегодня битых восемь часов говорил о бюджете… И надеялся, что хоть за обедом получу передышку.
— Передышку!.. Мы вам дадим ее тогда, когда вы утрясете наши дела… И ведь это так просто.
— Так просто, сударыня?
— Проще простого… Наш бюджет составляет четыре триллиона?
— Да, приблизительно так…
— Превосходно… Урежьте все расходы на двадцать процентов…
(Врач и финансист, точно сообщники, обмениваются за спиной дамы-всезнайки взглядом, полным отчаяния.)
У вас, моя драгоценная, хватает здравого смысла ничего не знать. Вот почему вы все угадываете. Прощайте.
Об одной молоденькой девушке
— Покорить мужчину… — говорит она. — Но женщине не дано покорять. Она — существо пассивное. Она ждет нежных признаний… Или обидных слов. Не ей же проявлять инициативу.
— Вы описываете видимость, а не реальность, — возражаю я. — Бернард Шоу уже давно написал, что если женщина и ждет нежных признаний, то так же, как паук ждет муху.
— Паук ткет паутину, — отвечает она, — а что, по-вашему, делать бедной девушке? Она или нравится, или нет. Коли она не нравится, ее жалкие старания не способны преобразить чувства мужчины. Думаю, она скорее добьется обратного: ничто так не раздражает юношу, как притязания девушки, к которой он равнодушен. Женщина, которая сама себя навязывает и делает первый шаг, добьется презрения мужчины, но не его любви.
— Это было бы верно, — говорю я, — если бы женщина действовала неумело и было бы очевидно, что инициатива исходит от нее; но искусство как раз в том и заключается, чтобы сделать первые шаги незаметно. «Она бежит под сень плакучих ив, но хочет, чтобы ее увидели…» Отступая, заманить противника — вот старая, проверенная военная хитрость, она немало послужила и девицам, и солдатам.
