Юрий не глядя подвинул минутную стрелку на одно деление и потянулся за курткой.
- Никодим, я с тобой.
- С ума сошел? Суббота, без двадцати семь! Полная площадь народу! Кто работать будет?
Вдруг Юрий закричал, срываясь на визгливые ноты:
- А ты! Ты будешь работать! Это тебе надо, ты же у нас кровный Колотаев, а я приемыш из детдома! Ты же теперь старший, вот и отвечай за всю свою идиотскую семейку! Ты меня всю жизнь презирал, как и все вы, только Велизарий во мне человека видел! А ты меня даже не пускаешь, чтобы глаза ему закрыть! Где же ты был, когда дед Степан прямо тут откинулся? Сволочи, все вы сволочи! Господи, бред-то какой, двести пятьдесят лет стрелки руками вертеть, а?! Да несись она конем, ваша башня, и стрелки ваши туда же!.. Вот! Пусть товарищ буржуйский шпион их двигает! Он тоже кровный! Давай, Еремей Евстропович, вступай в семейный бизнес, потом у себя в Ливерпуле всем расскажешь, как России гуманитарную помощь оказывал! И уж не переживай так, если даже меня из Мурманска вывезли, на наследство не претендую!
Никодим Велизариевич с размаху залепил ему пощечину:
- А ну, остынь! Не надо ему глаза закрывать, они уже закрыты... спал он. А вы извините нас... Извините, я не знаю, что говорить.
Юрий удивленно потрогал себя за щеку, посмотрел на обратный циферблат, чуть колеблясь, подвинул стрелку еще на минуту и, глядя себе под ноги, произнес:
- Все, - потом огляделся по сторонам и, не глядя на Никодима, пошел вниз по лестнице. На пятой ступеньке он остановился и зачем-то повторил: - Все.
Еремей-Джереми стоял рядом с перепуганной женой и вполголоса что-то говорил ей по-английски. Когда внизу хлопнула дверь, он отвлекся и тихо сказал:
- Мы все поняли, кажется, у вас несчастье. Выражаем свои соболезнования, но, к сожалению, я не имею юридического права делать то, о чем просил Юрий. Мне категорически запрещено совершать в России какие-либо действия, связанные с работой. Внизу стоит машина, которой вы можете располагать в полной мере, кроме того, считаю своим долгом нести финансовые расходы, связанные с... моим дядюшкой Велизарием. Вы идете?
Никодим Велизариевич не знал, что делать. Ни разу за всю его жизнь башня не оставалась пустой. Даже мысль об этом никому из Колотаевых доселе не приходила в голову. А всего-то в двух минутах езды на автомобиле на диване в общей комнате остывал отец.
Вытерев пот со лба и положив под язык еще одну капсулу валидола, Никодим Велизариевич взял трость, помедлил несколько секунд и сделал то, чего не мог себе позволить никогда: подвинул стрелку сразу на десять делений вперед. Гости уже стояли около двери, Никодим Велизариевич надел плащ, кивнул двоюродному брату и начал спускаться.
