не на цыпочках, двинулась следом. Хороший или плохой, он – единственный мой спутник в этом мире.
По крайней мере – пока.
*
Весь оставшийся день мы шли. Горбун был мрачен и чем-то расстроен, но не ругался и только
упрямо толкал вперёд тот набор костей и мяса, что был у него в наличии. Попривыкнув к порывистому
дёрганью, которое представляла собой его, с позволения сказать, походка, я дивилась другому.
Откуда столько сил?
У меня, здоровой в прямом смысле слова кобылы, уже давно язык был на плече. Хотелось есть,
пить и састь. Я то и дело спотыкалась, думая лишь о привале, а зомбик всё пёр и пёр вперёд. Молча,
упрямо, вопреки всему.
Только один единственный раз он снизошёл до разговора, когда я споткнулась и упала на
подогнувшиеся передние ноги. Обозлившись, я уселась прямо на землю, всем своим видом
демонстрируя усталость.
Алехандро остановился, посмотрел на меня и тяжело вздохнул:
– У нас совсем нет времени на отдых. Мы и так слишком много потеряли его утром. Прости, – и,
развернувшись, потопал дальше.
Какое-то время я ждала, что он притормозит или вернётся. Если не за мной, так хотя бы за сумками,
но вскоре стало ясно – не дождусь. Пришлось не только подниматься и догонять вонючего мучителя,
но и молчаливо снести ехидный, полный самодовольства, смешок кошмарика, когда всё-же
поравнялась с ним. Вот зараза! Знал, что делал.
Ближе к вечеру лес закончился и перед нами выросли серые скалы, полускрытые в пелене дождя.
Тучи скрывали вершины и громоздились друг на друга, а впереди простирался ровный, как
бильярдный стол, луг. Правда, имейся тут шары, они все скатились бы на нас и бильярд обернулся бы
игрой в кегли, настолько крутым был подъём.
Я покосилась на спутника, в надежде, что хоть сейчас-то он объявит привал и позволит отдохнуть и
обсохнуть у костра.
– И не мечтай, – хмыкнул он мрачно, – до ночи ещё несколько часов.
Скрипя зубами от злости, я брела поодаль от подскакивающей фигуры и делала как раз то, что
запретил Алехандро – мечтала. Самое неприятное, мечтала даже не о тёплом пледе и своей уютной
квартирке, а о ещё маминой чугунной сковородке. С каким бы наслаждением я сейчас наподдала
вонючке!
Хотя, бить увечного – недостойно. Значит, нужна другая пытка. Тэкс... Сестрёнка предложила бы
пройтись перед ним в полупрозрачной сорочке и в полном боевом раскрасе, а потом послать куда
подальше.
Наверное, это и вправду куда более жестоко. Такому, как Алехандро, любая женщина должна
казаться недостижимой грёзой, но... Даже пробуждённая голодом и усталостью злость не заставила
