— Кто мигает, Звездочка?
— Он… тот…
— Это тебе показалось, девочка. Это шалость светового луча, — сказал Нооме, осмотрев лежащего на полу.
— Ты их знал, дедушка?
Старик покачал головой.
— Едва-ли я встречал кого-нибудь из них. Впрочем, мы можем познакомиться с ними сейчас…
Нооме снял с мертвого старика фиолетовую шапочку и перстнем своей левой руки нажал у того возвышение на голом черепе.
— Гм… так… да… это любопытно… Лейянита, поди и пришли носилки.
Девушка не двигалась.
— Я сказал: поди и пришли носилки, Лейянита.
— Дедушка, они… мертвы?..
— А ты в этом сомневаешься, Звездочка?
Девушка, не. отрывая своего взгляда от глаз лежащего на полу трупа, ощупью вышла из каюты.
Нооме, все еще прижимая кольцо к затылку трупа, внимательно исследовал его неподвижный взгляд.
— Так… так… Последняя мысль на языке азире: «Вечное молчание»… Смерть наступила не внезапно… Постепенное удушение… — бормотал марсианин.
Он быстро нагнулся к лежащему на полу, проделав над ним тот же прием.
— Гм… «Проклятие… Передать»… Что передать? Ну, ну, еще усилие… «Передать… Командование!» — вскрикнул Нооме. — Машина командующего неприятельскими силами! Несомненно. Тогда это… Гени Оро-Моск! А тот?..
— Zeyzo! Да это… мой почтенный коллега и соперник Роне-Оро-Бер! Припоминаю, именно таким я видел его на экране. Зеленые очки и фиолетовая шапочка. Поздно мы познакомились, старина, и при странных обстоятельствах!.. Да… При странных… А может быть?..
Ученый Марса припал ухом к груди гениального ученого Земли.
— Боюсь, что поздно… боюсь, что поздно… — бормотал Нооме, что-то соображая.
Появились два рослых марсианина с носилками.
— Всех в анатомикум. Со всяческими предосторожностями, — приказал Нооме.
Бледная, взволнованная Лейянита показалась в дверях, лишь только прислужники удалились с трупом старика и бросилась к Нооме на шею.
— Дедушка, милый, славный мой дедушка!..
— Что, Утренняя Звездочка моя?
— Я, я хочу, чтобы они… чтобы они… были живы…
Старик провел рукою по ее волосам.
— Ты полагаешь, что все в мире в моей власти, Звездочка?
— Ты все можешь, дедушка! — с мольбой взывала Лейянита.
— Ты можешь больше меня, Звездочка, ибо ты — веришь.
С глубокой любовью Нооме посмотрел в глубокие, как колодезь, бездонные глаза внучки и погладил ее по буйным золотым локонам.
— Иди, Звездочка, по своим делам, не мешай мне исследовать эту машину, — он приложился губами к головке внучки.
Девушка порывисто обняла старика и проговорила:
— Больше я никогда, никогда и ни с чем не буду надоедать милому моему дедушке.
