– Нет, только по стеклу… – поспешно заверил командира Нарижняк.
– Эх, если б у нас кто править умел… – вздохнул сержант и крикнул: – Эй, «Лесной», ты часом не шофёр?
– А тебе зачем? – Витька обошёл кузов кругом и остановился рядом.
– Так эту ж дуру опять завести можно, – сержант кивнул на грузовик, – и прямиком в лес…
– А точно… – «Лесной» на секунду задумался.
Потом, вскинув свой ППД на плечо, подошёл к стоявшему на коленях пленнику и, покачав перед ним руками будто крутил руль, прогудел, подражая двигателю:
– Ф-р-р, ф-р-р… – ткнул немца пальцем и снова повторил: – Ты ф-р-р?
К общему удивлению немец понял «Лесного» и, торопливо повторив:
– Я… я… Ф-р-р, – тоже, словно ухватив пальцами невидимую баранку, закрутил руками в воздухе.
– Лезь в кабину, – и Витька показал на распахнутую дверцу грузовика.
– Ты чего это задумал?.. – непонимающе спросил его сержант, но Витька только махнул рукой и, ухватив пленника за шиворот, поволок его к завалившейся в кювет машине.
Там он впихнул немца на шофёрское место и грозно приказав:
– А ну давай, ф-р-р… – покрутил пальцем над баранкой.
Немец послушно нажал стартёр, и мотор, фыркнув пару раз, завёлся. Тогда Витька встал на подножку, упёр ствол ППД в бок пленному и кивнул на опушку.
– А ну, давай, ехай!..
Немец понял, включил скорость, однако кювет оказался глубоким, и «опель», рыча мотором, только дёргался вперёд-назад, но переехать канаву не мог. Тогда сержант, сообразивший наконец, чего хочет «Лесной», гикнул, и все лесовики дружно навалились на грузовик, помогая ему выехать с шоссе на обочину.
После нескольких попыток это удалось, и тогда сержант, выйдя вперёд, зашагал перед «опелем», показывая дорогу, а его люди гурьбой пошли следом, готовые в любую минуту подтолкнуть тяжело ползущую по целине машину.
Минут через пять «опель» добрался до леса и покатил вслед за сержантом, который так и шёл впереди, выбирая места, где хоть как-то можно было проехать. Так, с трудом петляя между деревьями, грузовик одолел метров пятьсот и в конце концов, упершись в непролазный буерак, остановился.
– Всё, приехали… – сержант матюкнулся и, открыв дверцу, потащил шофёра из кабины. – А ну, вылезай!
Немец машинально заглушил мотор и с обречённым видом выбрался наружу. Потом на подкашивающихся ногах сделал несколько неуверенных шагов в сторону и, ясно понимая, что сейчас должно произойти, умоляюще посмотрел на сержанта.
В его взгляде было что-то такое, что заставило сержанта, уже поднявшего пистолет, заколебаться. Наверно, если бы немец плакал, умолял о пощаде или просто бросился бежать, сержант пристрелил бы его, не задумываясь, а так…
