Капеллан. Я своим говорю: будьте осторожней. Говорю: когда увидите глазами то, о чем думаете, думать станете по-другому. Вас это потрясет. Сильно потрясет. А они отвечают: «Да, батюшка, мы знаем, что ты добрый человек, мухи не обидишь». Меня это очень утешает, ведь я по натуре совсем не жесток.
Солдат. А кто сказал, что ты жестокий?
Капеллан. Видите ли, когда-то я совершил очень жестокий поступок, ведь я не знал тогда, что такое жестокость. Не видел ее воочию, понимаете? Все дело в том, чтобы увидеть жестокость своими глазами.
Кошон. Разве страданий Господа нашего Иисуса Христа для вас было мало?
Капеллан. Что вы, что вы! Конечно, мало. Я их видел на картинке, читал о них в книжках, разве этого достаточно! Меня спас не Христос, а одна молодая женщина, которую на моих глазах сожгли дотла. Ах, как это было ужасно, просто ужасно. Но меня это спасло. С тех пор я стал другим человеком, хотя немножко и не в себе.
Кошон. Неужели же Христос должен в муках погибать каждые сто лет, чтобы спасать души тех, у кого нет воображения?
Жанна. Что ж, если я спасла не только его, но и всех тех, к кому он был бы жесток, если бы не был жесток ко мне, значит, меня сожгли не напрасно.
Капеллан. Причем тут вы? Глаза мои ослабели, я не могу различить ваши черты, но вы совсем не та – ведь ее превратили в пепел. Она почила вечным сном, умерла, уснула, умерла…
Палач(выходя из‑за балдахина кровати). Она куда живее тебя, старик. Сердце ее не хотело гореть, и оно не хотело тонуть. Я был мастером своего дела, но я не мог убить Деву. Она и сейчас ходит по свету живее всех живых.
Уорик(выходя из‑за занавеса с другой стороны кровати и подходя к Жанне). Мадам, разрешите поздравить вас с реабилитацией. Боюсь, что должен перед вами извиниться.
Жанна. Какая чепуха! Не стоит извинений.
Граф Уорик(любезно). Костер был мерой чисто политической. К вам лично, поверьте, у нас не было никаких претензий.
Жанна. Я не питаю к вам злобы, милорд.
Уорик. Вот и отлично! Очень любезно с вашей стороны, сразу видно хорошее воспитание. Но я все же настаиваю на своем; я должен глубоко перед вами извиниться. Надо сказать, правду – политические мероприятия часто становятся политическими ошибками; в данном случае это был просто скандал! Ваш дух победил нас, мадам, несмотря на весь наш хворост. Из‑за вас и я попаду в историю, хотя обстоятельства, которые нас с вами связывают, нельзя назвать слишком для меня лестными.
Жанна. Да уж прямо сказать, не очень, смешной ты человек.
