Карл(успокоившись, садится на край постели). А-а, теперь припоминаю. Я о вас слышал. У вас, говорят, пунктик насчет Девы. Вы были на следствии?
Ладвеню. Я дал свидетельские показания.
Карл. Все кончено?
Ладвеню. Кончено.
Карл. Благополучно?
Ладвеню. Пути Господни неисповедимы.
Карл. Поясните.
Ладвеню. На том суде, где святую отправили на костер, как еретичку и колдунью, говорили правду, закон соблюли, милосердие проявили небывалое, и не было допущено никаких несправедливостей – кроме одной, последней и страшной. Лживого приговора и безжалостного пламени. На том слушании, с которого я сейчас пришел, были бесстыдные лжесвидетельства, бесчестные судьи, клевета на умерших, которые выполняли свой долг, как им велела совесть, трусливые увертки, показания, основанные на пустопорожних сплетнях, которым не поверил бы и подпасок. И вот из этого судебного фарса, позорящего церковь, из этой оргии лжи и глупости, как солнце из‑за горы, выплыла истина: белые ризы невинности очищены от копоти костра, безгрешная объявлена святой, сердце, уцелевшее в пламени, названо святыней, великая ложь похоронена, несправедливость исправлена перед всеми людьми.
Карл. Друг мой, важно одно: теперь они больше не смогут твердить, что меня короновала ведьма и еретичка. Все хорошо кончилось, чего же еще? Ее полностью реабилитировали? Я им ясно сказал: чтобы без дураков.
Ладвеню. Было торжественно объявлено, что судили ее злобные и продажные судьи нечестиво и пристрастно. Но ведь это неправда!
Карл. Какая разница? Ведь судьи мертвы.
Ладвеню. Приговор, вынесенный ей, отменен, аннулирован и опровергнут, признан никогда не существовавшим, не имевшим ни цели, ни смысла.
Карл. Отлично. Никто теперь не сможет опорочить мое помазание. Подумай только, что это для меня значит.
Ладвеню. Я думаю о том, что это значило бы для нее.
Карл. Вот и зря. Никто не знал, что для нее имеет значение. Она ведь была так не похожа на других. Но вот что я тебе скажу. Если бы ты мог вернуть ее к жизни, не прошло бы и полугода, как ее сожгли бы снова, хоть ее сейчас и обожают. И ты бы снова протягивал ей крест… Поэтому… (Крестится.) Упокой Господи ее душу! А мы с тобой давай-ка лучше займемся своими делами.
Ладвеню. Отныне путь мой будет лежать вдали от дворцов, и я не стану больше беседовать с королями. (Поворачивается и решительно выходит из комнаты так же, как он в нее вошел.)
Карл(провожая его до дверей, кричит ему вслед). Тем хуже для тебя, святоша!
