Ла Гир. Теперь я смогу чертыхаться, сколько мне вздумается. Но порой мне тебя будет недоставать.
Жанна. Знаешь, Ла Гир, несмотря на все твои грехи и богохульство, мы с тобой встретимся на небе, ведь я люблю тебя так же, как я люблю Питу́, мою старую овчарку. Питу мог убить волка. Ты ведь будешь бить английских волков, пока они не покинут нашу землю, правда?
Ла Гир. С тобой вместе – да.
Жанна. Нет. Мне отпущен всего один-единственный год.
Все. Как?
Жанна. Так. Я уж знаю.
Дюнуа. Чепуха!
Жанна. А ты, Жак, сможешь их выгнать, как по-твоему?
Дюнуа(со спокойной решительностью). Да, я выгоню их из Франции. Они били нас потому, что война казалась нам рыцарским турниром или рынком, где торгуются из‑за добычи. Мы валяли дурака, англичане же дрались серьезно. Но я получил урок, теперь я знаю им цену. Они не пустили здесь корней. Я бил их раньше, и я буду бить их снова.
Жанна. Но ты не будешь с ними жесток, Жако?
Дюнуа. Англичане ласкового обращения не понимают. Вольно было им лезть в драку.
Жанна(внезапно). Жак, давай-ка возьмем Париж, прежде чем я поеду домой, а?
Карл(в ужасе). Нет! Нет! Мы потеряем все, чего добились. Не надо больше воевать. Мы можем заключить с герцогом Бургундским очень выгодный договор.
Жанна. Договор?! (Она топает ногой от нетерпения.)
Карл. А почему бы и нет, раз меня уже короновали и помазали. Ох, этот елей.
Из ризницы выходит Архиепископ и присоединяется к стоящим.
Карл. Архиепископ! Дева опять хочет драться!
Архиепископ. А разве мы кончили войну? Разве у нас уже мир?
Карл. Да кажется, еще нет, но давайте довольствоваться тем, чего уже достигли. Заключим договор. Нам слишком везло, так долго продолжаться не может. Пока удача не отвернулась от нас, давайте кончать войну.
Жанна. Удача! За нас сражался Бог! А ты зовешь это удачей! И хочешь кончить войну, хотя на святой земле нашей Франции еще держатся англичане?
Архиепископ(сурово). Дева, король обратился ко мне, а не к тебе. Ты забываешься. Ты слишком часто забываешься.
Жанна(ничуть не смутившись и довольно грубо). Тогда скажите ему вы, скажите ему, что Бог не велит ему опускать руки.
Архиепископ. Я не так щеголяю именем Божьим, как ты, потому что я выражаю его волю властью церкви и моего священного сана. Когда ты пришла, ты его почитала и не смела разговаривать так, как говоришь теперь. Ты явилась сюда в покрове смирения, а после того, как Господь вознаградил тебя, даровав победу, ты запятнала себя гордыней. И будешь наказана за гордыню.
