Румп: Настоящая история о Румпельштильцхене (ЛП) | страница 44

— Насколько глупое? Вряд ли она пообещала что-то ужасное.

— Отчаяние может породить странные обещания, — заметила ведьма. — Иногда лучше предоставить других своей собственной судьбе.

— А что насчет моей судьбы? — спросил я.

Острый взгляд ведьмы пронзил меня насквозь.

— Ты должен найти ее, вместе с твоим именем, — ответила она.

— Становится темно, — сказала Краснушка. — Нам нужно идти, мама будет волноваться.

Бабуля бы тоже стала волноваться. Как бы мне хотелось, чтобы она сейчас дома волновалась за меня.

Мы двинулись к выходу, когда ведьма сказала:

— Стойте.

Я повернулся. Она подошла, зажав что-то в кулаке.

— Протяни руку.

На мгновение я подумал, что она собирается дать мне нечто необычное, возможно, волшебное, что могло бы мне помочь. Маленькая крупинка упала мне в руку, и все надежды рассеялись.

— Ох… спасибо…

Семечко. Она дала мне маленькое семечко. Что хорошего оно может принести мне на горе, где не растет ничего, кроме сосен и дикого кустарника?

— И маленькое становится большим, — сказала ведьма.

Я просто положил семечко в карман и кивнул, слишком измученный, чтобы спорить.

— И последнее, — добавила она. — Гляди под ноги.

Мы с Краснушкой шли обратно по снегу, путь указывали только камни на обочине. За весь путь мы ни разу не заговорили друг с другом. Мы оба думали, и хотя, возможно, об одних и тех же вещах, но по-разному. Я думал, что нужно помочь Опаль, Краснушка была уверена, что мне не следует этого делать. Я размышлял о сделках и смерти, Краснушка думала, что я идиот.

И опять мои мысли вернулись к судьбе и моему имени. Было что-то, чего я не знал, такое чувство, что это витает прямо над головой, а я никак не могу схватить эту мысль. У меня было полное имя. Моя мама прошептала мне его, и оно существовало где-то в мире, иначе меня бы здесь не было. Вот то, о чем я думал. Но прямо сейчас меня интересовало, связана ли та судьба, которой я следую, с моим настоящим именем или той его частью, которая была мне известна.

Когда мы были почти возле моего дома, я оступился и растянулся в канаве.

Вот она, расплата за мудрый совет. 

До дома мы добрались только к полудню. Краснушка встала возле меня и наконец-то поделилась своими размышлениями:

— Собираешься идти спасать Опаль, не так ли?

На самом деле, это не было вопросом, это было подтверждением моих сомнений. Я должен был идти.

Краснушка тяжело вздохнула. Её брови нахмурились, а уголки губ скривились, но она не выглядела злой. Ей было грустно? Я никогда не видел Краснушку грустной. Вот тут-то я понял, что, если Краснушка и называла меня дурачком, то только потому, что ей не было всё равно. Она была моим единственным настоящим другом.