Как она ухаживала за своим больным братом, у которого из-за злоупотребления морфием стали появляться ужасные приступы болей, они-то её и пугали, а ещё то, что по временам, испытывая муки брат сильно сдавливал её. Не трудно было заметить, что она повторяет то, о чём уже говорила утром, поэтому я перебиваю её вопросом, когда ещё у неё были схожие ощущения. Меня приятно удивляет то, что на этот раз задумавшись пациентка долго медлит с ответом и, наконец, неуверенно спрашивает: Малышка? Два других схожих эпизода (см. выше) ей не приходят на ум. Таким образом, мой запрет подействовал: мучительные воспоминания устранены. – Далее пациентка рассказывала: как она ухаживала за братом и вдруг из-за ширмы, которая специально была сооружена для того, чтобы обратить его в католическую веру, внезапно появилось бледное лицо тётки. – Мне показалось, что я подбираюсь совсем близко к причине её неослабевающей боязни непредвиденных ситуаций и спросил, когда ещё она испытывала что-нибудь подобное. – Как одно время в доме стал появляться дружок, имевший манеру совершенно незамеченным проскальзывать в комнату и неожиданно возникать перед глазами; как после смерти матери она тяжело заболела, поехала полечиться в санаторий и там какая-то душевнобольная под действием психотических переживаний по несколько раз за ночь заходила в её комнату и даже усаживалась на постель; и, наконец, как на обратном пути из Аббации домой незнакомый ей мужчина четыре раза неожиданно открывал двери её купе, каждый раз пристально рассматривая её. Она настолько тогда сильно напугалась, что позвала на помощь проводника.
Я устраняю все эти воспоминания, вывожу пациентку из гипнотического состояния и заверяю её, что в эту ночь она будет крепко спать (это нужно было сделать, так как в самом гипнозе я упустил сделать соответствующее внушение). За улучшение общего состояния пациентки говорит сделанное ею мимоходом замечание, что она сегодня ничего не читала, так как находится словно в счастливом сне – это слова того человека, который ранее почти неизменно ощущал внутреннюю тревогу.
11 мая утром. На сегодня была запланирована встреча с гинекологом доктором Н., который должен был осматривать старшую дочь из-за проблем, связанных с менструацией. Я нахожу фрау Эмми фон Н. в большом беспокойстве, которое выражается теперь не столь яркими физическими признаками как прежде; время от времени она выкрикивает: Я испытываю страх, какой огромный страх я чувствую, я должна скоро умереть. Откуда же взялся этот страх, не из-за доктора ли Н.? Пациентка не знает этого, просто у неё есть страх. В гипнозе, предпринятом ещё до появления коллеги, пациентка призналась, что ей неприятно из-за того, что вчера во время массажа она могла оскорбить меня одним невежливым выражением. Да и, вообще, она всегда боится всего нового, не исключая и нового доктора. Эмми позволяет мне успокоить её. В последовавшем разговоре с доктором Н. пациентка по временам содрогается, а впрочем ведёт себя удивительно хорошо, не проявляя ни прищёлкиваний, ни заикания. После ухода врача я заново погружаю её в гипноз, чтобы устранить возможные излишки её волнения, связанного с визитом незнакомого врача. Да и сама пациентка очень довольна своим поведением, она питает большие надежды на успех лечения. На примере встречи с незнакомым врачом я пытаюсь убедить пациентку, что ей незачем бояться чего-то нового, что во всём новом всегда есть что-то полезное.
