Успех первой атаки все переменил. Шесть тысяч Лудильщиков расхаживали в своих новых телах, более сильных, здоровых и молодых. Неудач не было. Похоже было, что они ничем не рисковали. Вам нужно было не побояться отправиться на Шан и быть убитым, а если нет, то убить себя самому.
Здесь Коттрел прервал ее в первый и единственный раз. Он умел слушать, а Эдвина, постепенно увлекшаяся своим рассказом, была неплохим рассказчиком.
— Вы не рассказали мне о вашем козыре, — сказал он.
— О козыре?
— Ну, что-то же у вас было. То, чего не знал ни один Лудильщик.
Она кивнула.
— Каждый из нас мог контролировать тысячу. Мы могли работать и с Беты, если один из нас был на Шане, чтобы направлять усилия. Хирургическая операция была простой. Ее делала одна из перестроенных машин Джордана. Доктор сначала внес некоторые изменения и улучшения, прежде чем умер.
— Умер?
— Я расскажу об этом позже. Один из нас должен был быть на месте, в корабле. Остальные могли оставаться на Бете. В первый раз мы отправились все. Во второй раз — только я. Мы были не слишком уверены, но и в тот раз мы добились успеха, и Лудильщики нам окончательно поверили. Наш козырь… заключался в том, что каждый из нас обладал неограниченной властью над своей тысячей.
— А-а, — сказал он мягко. — А какой властью?
— Они не могли противиться нам. Возможно, мы могли их убить, как убили доктора. Он отказался работать с нами дальше. Он сказал, что то, что мы делаем — зло.
— И он был прав.
— Нам было наплевать на Шан, разве что жить там было бы удобнее, чем на Бете. Целью этих атак было сделать так, чтобы каждый Лудильщик оказался в нашей власти.
— Понятно, — сказал Коттрел спокойно. — Продолжайте.
После второго нападения престиж Шестерки на Бете был необычайно высок.
Нет ни одного мужчины или женщины, которые были бы совершенно удовлетворены своим телом и не хотели каких-нибудь изменений. Нарцисс жил много лет назад, если вообще когда-либо жил, но даже и он, если бы ему дать такую возможность, захотел бы внести какие-нибудь изменения в свою внешность.
Лудильщиков приглашали в Центр Джордана, который находился в том единственном районе, где никогда не было землетрясений. Сверкающие новые тела были, конечно, органическими, не совсем живыми, но и не мертвыми. Техникам, обслуживающим машины Джордана, хорошо платили за то, чтобы они там присутствовали, доброжелательные и готовые прийти на помощь.
Через несколько часов шесть тысяч должны были умереть. Считалось, что будет лучше, если никто из них не вернется, как и во второй атаке.
