Он вскинул голову, в упор глянул на нее:
– А ты как думаешь?
Ее губы скользнули по его щеке…
– Почему ты сегодня такой?..
– Какой?
– Такой, – неопределенно буркнула она, не пытаясь объяснить своих слов, но он не стал ничего таить:
– Я боюсь, Эмеше… Я просто боюсь…
Девушка долго молчала, а потом наконец решилась.
– Может, ты передумаешь? – робко предложила она. – После этого действительно не будет пути назад…
Теперь замолчал он. Думал о чем-то своем, перебирая ее длинные черные как ночь волосы:
– Ты голодна?
Темные глаза глянули на него в упор.
– Два дня как.
А он наконец подобрал нужные слова:
– Я хочу быть с тобой, Эмеше. На этом свете и на том. В Чертогах Влюбленных и в вечной тьме. Я просто хочу быть с тобой. Всегда.
Ее губы скользнули по его шее…
Поутру Брайн проснулся с похмельной головой. Сел на кровати, тупо уставившись в пол и пытаясь собраться с мыслями…
– Как ты? – сочувственно спросила Эмеше, присаживаясь рядом.
Мужчина вскинул голову и через силу улыбнулся:
– Все в порядке.
Ни единого лучика не проникало сквозь плотно сомкнутые шторы, и в комнате царил полумрак.
Девушка зябко передернула плечами:
– Хорошо. А то я боялась… Я никогда раньше не занималась обращениями. Надо было, наверно, попросить брата, но он бы не одобрил моих действий.
– Почему?
– Он говорит, надвигается война. Говорит, на материке не любят таких, как мы. А чем больше обращенных, тем больше злобы… И вообще, он такой сноб!
– Что ты имеешь в виду? – удивленно прищурился мужчина.
Она только скривилась:
– «Высшие – это высшие, низшие – это низшие. А на тех, кто не вампир, даже не смотреть!» – и говорила она сейчас, явно повторяя чужие слова.
– У вас большая разница в возрасте? – заинтересовался Брайн.
– Сорок три года. Он старше. И вообще, мрачный он тип! Я с ним уже года полтора не общалась.
Инкуб попытался перевести разговор в другое русло:
– А как проходит обращение?
– Три глотка крови. По одному – каждую ночь. Потом захоронение. На месяц. Ты будешь спать все это время. Проснешься уже вампиром… Брайн, подумай. – Она тревожно заглянула ему в глаза. – Еще есть время отказаться. Ты сможешь даже после второй ночи сказать, что уходишь. После третьей – пути назад нет!
– Ты меня прогоняешь?
– Ты… Как ты мог такое подумать?!
– Значит, я остаюсь.
А через два года началась Ночная война.
Пожалуй, спроси кто, и рассказать, с чего началась война, Брайн бы не смог. Кажется, была какая-то провокация. А может, и не было, кто знает. Просто началась война.
