И тут случилась война | страница 66



– Гэй, хто тут е?

Антонина на цыпочках попятилась назад. К первому голосу добавился второй, более грубый и низкий:

– А ну, Василь, шмальни по хате!

– А шо, зазря пули вытрачати? Давай спалымо, тай справа с кинцем, – ответил первый голос.

– Ни. Треба шмальнуть, авось хто зьявыться.

– Хто? Колы никого нема. Нечиста сыла.

– Може, це та бабка, що мы прынеслы, може вона хлопнула двери? – спросил второй.

– Побач, вона, як лэжала, так и лэжить, а двирь хлопала. Пидэм побачим.

Антонина снова спустилась в подвал и пробралась в схрон. Гул и приближающиеся шаги заставили ее спуститься глубже, в самую потаенную часть укрытия. Теперь она могла различать только приближение и удаление. Голосов не слышала и не различала. Между тем, двое вооруженных головорезов, подошли к крыльцу, ткнули в безжизненное тело прикладом винтовки женщину. И она невольно издала гортанный стон. Бандит с грубым голосом моментально выхватил свою винтовку и выстрелил женщине в живот, она машинально скорчилась, подтянув ноги к груди. Второй стал неистово бить прикладом женщину по голове, пока не превратил ее в кровавое месиво.

– Шо ты, Василь, так засмутывся, я ж ее вбив вже.

Под землей Антонина услышала глухой отзвук выстрела. Щемящая боль пронзила юную душу. Та многолетняя невидимая нить, что связывала ее с мамой, вмиг разорвалась. Ей не надо было этого видеть, она бы смогла прочувствовать это и за тысячу верст, и даже без глаз и ушей. Сама земля в этот момент передала всю боль утраты и вложила в ее маленькое сердце, которое сжалось от горечи и на миг остановилось.

– Мааааамммммаааа! – прокричала Антонина.

Но там, наверху, два отморозка не слышали

Антонину. Они и не могли это услышать: заняты были своим мерзким делом. Притащив из сарая сухой соломы, они обложили ею по периметру весь дом и подожгли. Деревянная постройка моментально зарделась ярким пламенем, и пожирающий огонь поглотил в себе весь дом.

Антонина поняла, что ее подожгли, по температуре. Она увеличивалась с быстротой ветра, раздувающего огонь. Конечно, ей ничего не угрожало, благо схрон был вырыт достаточно глубоко, но поволноваться заставил, тем самым отвлекая ее от мыслей о тяжелой утрате. Капельки пота, нагреваясь от раскаленного воздуха, доставляли тысячу неудобств, растекаясь по телу. Она разделась до ночнушки и, интуитивно понимая, что снимать рубаху нельзя, дабы не раскалить тело до опасной температуры, прилегла в углу ямы, прислонившись к холодному грунту пола, что и спасло ее от перегрева.