– Серег, поди за батей и Митричем, уж больно голодно, – обратился сержант Иван к одному из бойцов.
– Так он тебе батя? – спросил Фёдор у Ивана.
– Конечно, он для нас на войне для всех батя, это мы его так величаем. Так-то у меня есть свой родной, но он о нас заботится не хуже родного. Ты опосля поймёшь, – ответил Иван.
Серёга убежал в дальний блиндаж и вернулся вместе с командиром и Митричем.
– Ого, гляди-ка, Митрич, какой у нас сегодня праздничный стол, вот что значит женщина в доме, – прищурясь, усмехнулся товарищ Степан. – А коли так, может, нам по маленькой пропустить? Сгоняй-ка, боец, в штабной, принеси фляжку нам, – он обратился к бойцу Серёге.
Они присели за стол, Серёга принес зелёную флягу, командир разлил содержимое по алюминиевым кружкам. Матрона с Фёдором отказались.
– Не пьём, мы, товарищ командир, – ответил за двоих Фёдор. – Матрёша, сам понимаешь, ещё кормит Дарью, дочь нашу, а я не употребляю. Поем плотнее, больше толку.
– Ну, дело такое, и даже похвально, что ты, Федя, не пьёшь, а мы выпьем. Будя, братцы! – он поднял над собой кружку.
– Будем, бать! – дружно ответили бойцы.
Весь отряд насчитывал человек двенадцать.
Это были молодые ребята, лет двадцати двух – двадцати пяти, в хорошей физической форме и со зверским аппетитом, потому что уже после второго поднятия кружки, стол заметно опустел. Ни картошки, ни капусты, только несколько малосольных огурцов и лук оставались на столе.
Матрона, было, решилась доложить на стол солений, но командир остановил её:
– Ты, Матрон, не суетись, отдохни. Еда нам тут ой как пригодится, сколь тут зимовать, одному Богу известно, а у тебя вона, еще мальцы. Их тоже кормить и растить надо.
В лесу уже совсем стемнело, на стол поставили две керосинки и по кружкам разлили чай, всем раздали по куску сахара. Больше всего обрадовались дети, сахар им заменял конфеты. Наступила молчаливая пауза, и в этой тишине было что-то тревожное, необъяснимое. При прыгающих огоньках керосиновой лампы лица бойцов выглядели взрослее и суровее. Как у римских легионеров, они словно были высечены из камня. Первым нарушил тишину сын Иван. Он вдруг попросился в туалет, за ним последовали два его брата, и Матрона была вынуждена отвести детей в специально выстроенный для этих нужд блиндаж. Федор вызвался ей помочь. Командир приказал двоим бойцам убрать со стола, ещё двоим встать на ночное дежурство для охраны лагеря, а другим выспаться до рассвета. Он вкратце объяснил остальным план утренней операции и отправился в свой блиндаж.
