Цари и короли старины и древности
Коринфяне, сделав Александра Македонского гражданином своего города, уверяли его, что этим они почтили его, как Геркулеса. – «По правде, господа, – сказал им этот завоеватель, – в чести, оказанной мне вами, мне нравится только сравнение».
* * *
Ганнибал советовал царю Прузию дать неприятелю сражение. – «Я не могу, – отвечал царь, – внутренности жертвы не предвещают мне ничего доброго». – «Как! – живо возразил Ганнибал, – разве вы больше доверяете падали, нежели опытному полководцу?»
* * *
Веспасиан, умирая, сказал одному из своих друзей, тонко подсмеиваясь над лестью римлян, творивших богов из своих усопших императоров: – «Я чувствую, что становлюсь богом!»
* * *
Император Август охотно отправлялся кушать ко всем, приглашавшим его. Один гражданин пригласил его однажды на ужин и угостил его очень простыми блюдами. Владыке миpa пришлось довольствоваться лишь самым неприхотливым угощением. Уходя, он сказал: – «Я не думал, что мы такие короткие приятели».
* * *
Китайский император говорил одному из своих историографов:
«Я вам запрещаю более говорить обо мне».
Мандарин стал тотчас писать. – «Что вы делаете?» – спросил император. – «Я записываю приказание, которое ваше величество только что отдали мне».
* * *
Сиамский король Лагу был однажды разбужен ревом осла и благодаря этому избавился от верной смерти, которую готовил ему один из самых злейших врагов его, закравшийся во дворец. Повелитель счастливых сиамцев, в знак признательности к длинноухому животному, приказал, чтобы в его государстве отныне осел был почитаем как священное животное и чтоб имя его придаваемо было людям, пользующимся какими нибудь особенными преимуществами и служило указанием их высокого сана. Вскоре по обнародовании этой воли его сиамского величества ко дворцу прибыл китайский посланник. Обер-церемониймейстер доложил королю следующим образом: «Могущественный Лагу, повелитель вселенной, царь белых слонов, блюститель правосудия и хранитель священного зуба! Из Китая прибыл превеличайший осел и желает предстать пред светлые очи твоего величества!…» Король махнул рукой, и посол, пожалованный в ослы, был допущен в королевскую палату.
