Если бы не одно «но»…
Напрямик от Рожище до Кашовки – вёрст двадцать, не более. Верхом по извилистым лесным тропам – часов шесть, а то и семь пути.
А Павел Алексеевич оказался в расположении части уже в восемь утра! Как раз в то время, когда началась атака мадьяр. А в тёмное время суток особо на лошадях не погарцуешь! Да и ни к чему это.
Значит, где-то поблизости казаки останавливались на ночлег… Где?
«Скорее всего – в Соколе, – пришёл к выводу подполковник. – Тамошние евреи держат в деревне две лавки. Может, в одну из них и заглянули Казанцев с Пушновым? Попили, погуляли, а после инсценировали исчезновение заметно “похудевшей” казны, а?»
Такое предположение выглядело вполне логичным.
Только куда девались сами казаки?
На этот вопрос ни Хрусталёв, ни его непосредственный подчинённый – начальник контрразведки полка Никитин, никак не могли найти ответ.
Ещё до начала полноценных военных действий царское правительство эвакуировало несколько тысяч своих подданных, проживавших на западе империи, в более безопасные места. То есть в основном в Сибирь.
Когда началась война, количество беженцев с занимаемых врагом территорий резко возросло.
Однако большинство волынян всё равно упрямо не желали покидать насиженные места.
Да, мало пахотной земли, да, грохот снарядов и свист пуль над головой, да, бетонные доты[15] на полях и лётки[16] в огородах, но ведь это их, обильно политая потом и кровью Родина!
Какие только программы по переселению не придумывала власть с начала двадцатого века, а волыняне тупо держатся за свои малопригодные для выращивания хорошего урожая, мизерные наделы.
В начале века Столыпин начал одаривать переселенцев из Малороссии огромными участками в бассейне Амура и на Севере Казахстана, живи, хозяйствуй – ан нет!
Впрочем, после того как бесследно исчезли Ивашко и Ткачук, многие жители Кашовки стали с интересом поглядывать на доселе мало интересовавший их Дальний Восток, где к тому времени уже обосновалось более 2 миллионов малороссов.
В начале тревожной осени 1917 года отец Ванечки продал собранный урожай, корову и отправился покорять неизведанные края.
А вот его брат – Василий Ковальчук – остался в Кашовке.
Расставаясь, оба плакали и клялись, что вскоре найдут друг друга.
Вот только закончится эта проклятая война!
Их дети прощались без слёз. Можно даже сказать, по-деловому.
– Ты запомнил, Колюня, того охвицера, что скакал позади воза?
– Ага…
– Как только он объявится в наших местах – дай знать мне.
