Они помолчали. Огонь в камине медленно догорал. Часы, стоящие на полу гостиной, мелодично пробили двенадцать.
Джек неохотно поднялся. Он один знал, как неохотно. Вот так бы просидел всю ночь…
— Пора. Тебе надо лечь спать.
Кэй послушно поднялась.
— Если бы ты знал, как не хочется мне сейчас идти в мою одинокую комнату! Я теперь до самого рассвета не гашу свет. Как-то не хватает духу остаться в темноте.
Ступив на лестницу, девушка пошатнулась. Джек невольно обнял ее, поддерживая. Она не возражала.
Дорога до комнаты Кэй оказалась намного короче, чем бы хотелось молодому человеку.
— Спокойной ночи, Джек.
Он сам не мог бы сказать, как получилось, что его губы нежно прикоснулись к ее щеке.
Девушка замерла на секунду, затем осторожно выскользнула из его объятий. Глаза, устремленные на кузена, горели ярким огнем из-под длинных шелковых ресниц.
— Джек, я не уверена… хорошо ли мы поступаем, что в такое время…
Укор, прозвучавший в голосе девушки, заставил молодого человека испытать угрызения совести. Хорош защитник! Воспользовался минутой слабости сестренки…
— Прости меня, Кэй. Прости, — он прижался губами к ее руке.
Она погладила его по склоненной голове.
— Нет, Джек, ты не так меня понял. Я не обиделась. Просто кажется мне, что все это не так просто… Спокойной ночи, Джек. — И она осторожно отняла руку.
Тихо стукнула дверь ее комнаты.
Сердце Джека радостно забилось. Она так тепло произнесла «Спокойной ночи, Джек». Похоже, не обиделась. И что значили ее последние слова?
В эту ночь Джек Грэнмор долго не мог заснуть, хотя на сей раз его не мучили никакие кошмары. Как только он закрывал глаза, перед ним сразу появлялось нежное, измученное лицо. Бедная малышка! Чего бы только он ни сделал, чтобы на это бледное личико вернулся прежний румянец и веселая, беззаботная улыбка!
…Фазанье перо никак не хотело держаться на лбу и то и дело съезжало на щеку, а что за вождь с перекошенным пером?
— Джек!
Ну вот, Кэй опять расхныкалась. Небось, снова из-за какого-то платья! Ну что за девчонка! Не завидую Роберту, маленькое удовольствие иметь такую плаксу-сестру.
Глухие удары участились и стали громче. Откуда у Роберта этот барабан?
— Джек!
Нить сонных образов внезапно перестала раскручиваться. Еще не совсем проснувшись, Джек резко сел в постели.
— Джек, ради Бога открой! Джек, открой!
Дверь сотрясалась под ударами маленьких кулачков.
Джек пришел в себя. Кэй! Кэй в опасности!
Одним прыжком он оказался у двери и повернул ключ.
