Моим первым начинанием стала торговля излишками военных запасов со складов. Я выкупил на аукционе 20 куонсетских ангаров и предложил их киностудиям, а те были только рады заполучить что-то, что можно использовать как склад. Потом я занялся ремонтом и последующей продажей морозильников времен войны. Многим из них не хватало петель и дверец, так что я перечинил и продал целую кучу.
А в начале 1948 года мне подвернулся такой шанс заработать, от которого просто невозможно было отказаться. Двое моих университетских приятелей, один из Сальвадора, а второй из Лос-Анджелеса, рассказали, что у них есть огромные тракторы D8 Caterpillar, находящиеся на Филиппинах. Их можно перевезти в Лос-Анджелес и продать с неплохой маржей. Цена вопроса была 7 тысяч долларов. Оба приятеля в пору студенчества изучали менеджмент, поэтому я решил положиться на их знания. Они познакомили меня со своим человеком на Гавайях, и тот, прежде чем ехать домой заключать сделку, сказал: «Без проблем. У меня все под контролем». Ему требовалось всего лишь 7000 долларов наперед. Я пошел в банк и принес ему чек.
И мы стали ждать. Шло время. Изредка приходили письма со словами: «Все идет хорошо». Мы успокаивались на какое-то время и продолжали ждать, но это ожидание сводило меня с ума. Мне было нужно, чтобы что-то происходило, я не мог сидеть сложа руки и считать секунды.
Может быть, смена обстановки, решил тогда я, поможет немного выпустить пар. Я бы слегка расслабился и сменил фокус.
В то время я страдал тем, что сегодня называют посттравматическим стрессовым расстройством. Я пил, ввязывался в драки, мне снились кошмары, в которых я постоянно видел Птицу. Мне казалось, что война все еще продолжается. В таком состоянии я не мог принести никакой пользы ни себе, ни кому бы то ни было еще.
Через какое-то время я столкнулся со сложностями в собственном раю, под которым подразумевал дом. Синтия часто сопровождала меня на всякие вечеринки и официальные приемы, но со временем ей перестал нравиться такой образ жизни. Празднование окончания войны затянулось, и ей все это просто надоело. Ей было противно ходить из бара в бар, с вечеринки на вечеринку, она старалась избегать шумных попоек. Она все чаще оставалась дома, ходила в кино или встречалась с друзьями. Ей приходилось совсем не сладко. Мы тогда жили в крошечной квартирке в Восточном Голливуде общей площадью не больше комнаты. По мере возвращения солдат с фронта найти свободное и доступное жилье становилось все сложнее.
