— А я и не расстраиваюсь, — ответил Пеэтер. — Пусть берет Геру.
— Bonjour, monsieur! — бельгиец снял очки и улыбнулся.
— Не понимаю, почему он покупает здесь, когда Бельгия кишит лошадьми?
— Я тоже не знаю. Дочь и жена захотели, они живут сейчас, кажется, в Финляндии, не знаю. Я только продаю. А здесь все же дешевле, чем в Финляндии.
Подошла жена бельгийца. Девочка подбежала и прыгнула отцу на руки. Бельгиец поднял ее высоко в воздух, чмокнул в щеку и что-то сказал по-французски. Дочка взвизгнула от радости. Жена говорила на финском. Ее хоть можно было понять. Слегка заносчиво, но вежливо она кивнула Пеэтеру.
— My teeth are ok, no problem with me, — сказал Пеэтер, но шутка не удалась. Иво попытался его выручить:
— Он лошадиный зубной врач, а не человеческий.
Пеэтер не поверил своим ушам.
— You do horses?
— Yes, — ответил бельгиец. — Can' t help you, no way!
Этого еще не хватало. Жена что-то шепнула бельгийцу на ухо. Потом еще. На ней были сапоги на высоком каблуке, которые вязли в здешнем песке. Она снова что-то прошептала. Девочки вывели Пилле.
— Пойду, отведу ее назад, — сказал Пеэтер.
— Погоди, — остановил Иво. — Он все-таки хочет посмотреть Пилле.
— А Гера?
При имени Геры жена и дочка бельгийца недовольно сморщили губы. Перевод был не нужен. Этот язык Пеэтер прекрасно понимал. Девчонке от роду лет десять, вся в рыжих веснушках и привередливая как мать, только без высоких каблуков и сигаретки.
— Tjoven ei pida siita Herasta, voitaisko me katsoa jotain muuta? Mika tuo musta on?
Финская мать в упор уставилась на Пилле и прищурилась как гриф. Девчонка сделала то же самое.
— Haluan katsoa sita, please! Isaaaaaaa!
Она не терпела возражений. Схватила отца за руку и потащила к Пилле. Если женщины чего-то хотят, то хотят всеми фибрами души. Ничего не оставалось, как вывести Пилле на площадку. Бельгиец вскочил в седло, отрегулировал под себя стремена. Когда чужой садится на твою лошадь, всегда возникает чувство, что садятся на тебя, вместе со всеми шпорами и прочими делами. Но Пилле вела себя, как обычно, мотала головой и выпячивала нижнюю губу. Только раз мельком глянула в сторону Пеэтера. И больше ничего. По-настоящему даже не посмотрела на него.
— Если раздумал продавать, скажи сейчас, — сказал Иво.
— Я должен, — ответил Пеэтер. — Полный абзац, понимаешь? Банкротство. Все в жопе. Все!
Иво понял. Рыжая малышка бежала за Пилле, хлопала в ладоши и радостно вскрикивала. Любой нормальный человек безо всяких колебаний купил бы Геру, а эти? Что они вообще понимают в лошадях? Женщинам нравятся черные мужчины. Вороные лошади тоже. Особенно финкам, уж не знаю, почему. Бельгиец поднял лошадь в малую рысь. Главная особенность Пилле в том, что у нее чертовски сподручная рысца. Мягкая, приятная, в очень удобном ритме, так что сидеть в седле — истинное наслаждение. И любой дурак этого не может не заметить. Если, конечно, он не полный баран. Теперь, похоже, это большая беда Пилле. Лошадь прекратила мотать головой. Выглянуло солнце, Пилле залоснилась, шея гордо изогнута. Просто загляденье. Бельгиец с блестящей головой и блестящая вороная лошадь с удовольствием прошлись рысцой. Остановились, седок спешился, отпустил поводья.
