.
— Холодный, бессовестный, — сказала ему Дорин, та нежная девушка из Венсена, которую он любил, когда он рассказал ей об этом случае.
Теперь он вспомнил, что тогда, той ночью, она отказалась от близости с ним. «Холодный, бессовестный», — повторял он про себя, глядя на Теннембаума, который полулежал в глубоком обмороке на другом сиденье. То, что он намеревался сделать, было отвратительно, он прекрасно это сознавал. Но у него не было выбора. Пропадать так пропадать… Да, его карта бита, и уже ничто не может остановить его.
Он не хотел убивать Арасели. Господи, конечно же, нет, он хотел только любить ее, но так случилось… Ну хорошо, она сопротивлялась, это правда, и он, конечно, не должен был бы… Лучше об этом не думать… Дело сделано, и все пошло к черту. Никогда еще обладание женщиной не стоило ему так дорого! Он ужаснулся собственному остроумию… «Я чудовище, я стал чудовищем! И виновата в этом луна. Она слишком накалена, эта луна провинции Чако. Особенно если не видеть ее восемь лет. Терять так терять. Я пропал». После того как он пересек развилку трех дорог на западном выезде из Ресистенсии, он проехал мост через Рио-Негро и свернул на дорогу номер шестнадцать. Чуть дальше текла речка, рядом с которой не стояло никакой таблички с названием. Он съехал на обочину, не доезжая двухсот метров до мостика. Рамиро затормозил, стараясь не оставлять следов на асфальте, и понял, что надо действовать очень быстро, именно так, как он и собирался, когда Теннембаум стал надоедать ему и пришлось его ударить. Не поедет он ни в Парагвай, ни куда-либо еще, а лишь к себе домой.
«Только бы не проехала встречная машина», — молился он мысленно, хотя в этот час, в пять утра, на дорогах и так было мало машин. Шоссе было совершенно пустынно. За все это время он встретил только два грузовика, одну машину, которая ехала с севера (вероятно, по направлению к Буэнос-Айресу, так как номер машины был столичным), и один автобус компании «Годой», который курсировал между Ресистенсией и Формосой. Рамиро вышел из машины и передвинул тело Теннембаума так, словно тот сидел за рулем. Он засомневался на секунду, стереть ли свои отпечатки пальцев с руля, но сразу отбросил эту мысль. Само собой разумеется, что он управлял этой машиной, дело-то не в этом. Он положил руки доктора на руль и на рычаг скоростей. Пусть думают, что Теннембаум в пьяном виде совершил безрассудный поступок. Может решат, что он изнасиловал свою дочь, а потом в отчаянии покончил с собой в этом странном месте, на мосту, с которого Рамиро решил столкнуть старый «форд».
