— Да, — Сережа пожал руку. Взрослые мужчины, знакомые родителей или соседи, еще никогда не подавали ему руку при знакомстве. Только таким же взрослым.
— А я Матвей. Матвей Николаевич. Пойдемте в дом, — и Матвей Николаевич кивнул в сторону шлагбаума.
Они вошли внутрь, охранник, разумеется, не возражал. Свернули чуть левее. Вот и дом Пашки, Сережа его сразу узнал. Стоп! Матвей Николаевич открывал калитку как раз этого дома.
— Но это же Пашкин дом! — воскликнул Сережа, — а, — понял он, — вы его родственники?
Матвей Николаевич остановился в проходе, посмотрел на Сережу серьезно.
— Нет. Они даже не знают, что мы здесь живем. Но, поверь, — он сделал акцент на этом слове, — мы не делаем ничего плохого.
И Сережа поверил. Он почувствовал, что этому сильному и уверенному в себе мужчине можно верить.
Они прошли в дом, Сережу посадили на диван в уже знакомой ему гостиной, Света села рядом.
— Чаю хотите? Или водички?
Во рту пересохло уже давно, но, кажется, Сережа только сейчас обратил на это внимание.
— Воды. Если не сложно, — добавил он.
Света покачала головой. Она так и не сказала ни слова за все это время. Матвей Николаевич налил в стакан воды из кувшина, поставил на столик рядом с Сережей и сел в кресло напротив. Подождал, пока Сережа жадно выпьет свой стакан, и спросил, прищурясь:
— Ну что, Сергей. Родители тебе, конечно, не поверили про море?
— Про море? Я им ничего не сказал про море, — обиженно воскликнул Сережа, — я же пообещал никому не говорить!
— Да? И брату? И друзьям?
— Никому вообще!
Матвей Николаевич еще секунду глядел на Сережу с подозрением, потом улыбнулся и откинулся на спинку кресла.
— Ты не врешь, вижу. Ну что, Свет, — он повернулся к дочери, — ты в нем не ошиблась.
Она кивнула, но все еще выглядела виноватой.
— Видишь ли, Сергей, — продолжил со всей серьезностью Светин отец, — Света не должна была водить тебя туда. Это секретное место. Наше с ней секретное место. Я привел ее туда впервые пять лет назад, и за это время никто о нем не узнал. До вчерашнего дня.
Сережа кивнул. Во рту опять пересохло, на сей раз от волнения, но он стеснялся просить еще воды. А Матвей Николаевич продолжал:
— Теперь и ты знаешь о нем. И ты должен еще раз пообещать, на сей раз мне, что никогда и никому об этом не расскажешь.
— Я обещаю, — так же серьезно, без раздумий ответил Сережа, — я никому-никому не скажу. И вообще, — он немного обиделся, — я вчера пообещал, а, значит, выполню обещание.
— Не дуйся, — по-доброму сказал Матвей Николаевич, — я не хочу тебя обидеть недоверием. Просто это очень важно для меня и для Светы. И для того дела, ради которого мы здесь.
