Бросаю на нее мрачный взгляд. В конверте напечатанные снимки — не негативы, не сим-карта и не пропавший фотоаппарат.
Но поздно. Я уже смотрю.
Здесь три фотографии. На всех снимках Мина стоит в профиль, длинные черные волосы парика рассыпаются по плечам. Она не голая. На самом деле она одета в форму Уоллингфорда. Единственное, что у нее обнажено — правая рука.
Пальцы прикасаются к ключице стоящего рядом с нею мужчины — декана Уортона. Его белая рубашка расстегнута на шее. Глаза его закрыты — возможно, от ужаса или от наслаждения.
Выпускаю снимки из рук. Они рассыпаются по земле, словно опавшие листья.
Ты все испортил,
в голосе Мины слышится ярость. — Я сделала это для того, чтобы ты мне поверил. Я должна была тебя убедить.
Сэм поднимает одну из фотографий. Смотрит — наверное, как и я, гадает, что же это может значить.
Закатываю глаза. — Давай-ка все проясним. Ты лгала нам, чтобы мы тебе поверили?
Если бы вы сразу узнали, в чем дело, если бы знали, что тут замешан декан, то ни за что не согласились бы мне помогать. — Мина смотрит то на меня, то на Сэма, то на Алекса — словно пытается определить, кто же из нас скорее поддастся на ее мольбы. Глаза ее наполняются слезами.
Наверное, так и не узнаем,
говорю я.
Пожалуйста,
молит Мина. — Вы же видите, почему я не хотела… видите, почему я боялась.
Понятия не имею,
отвечаю я. — Ты сколько нам наврала, что я ни фига не понимаю, чего ты там боялась.
Пожалуйста,
печально повторяет Мина. Помимо собственной воли мне отчасти жаль ее. Мне случалось бывать на ее месте, пытаться манипулировать людьми, потому что страшно было решиться на что-то иное. Слишком верить в то, что мне никто и ни за что не поможет, если я обманом не выманю эту помощь.
Лжецы не заслуживают того, чтобы им поверили во второй раз,
я изо всех стараюсь говорить строгим тоном.
Мина прикрывает лицо хрупкой ладонью. — Наверное, ты теперь меня ненавидишь. Ненавидишь.
Нет,
вздыхаю я. — Конечно, нет. Просто на сей раз хочу услышать все без утайки, ладно?
Девушка торопливо кивает, вытирая глаза:
Обещаю. Я все тебе расскажу.
Можешь начать с волос,
говорю я.
Мина застенчиво запускает пальцы в темную массу волос. — Что?
Протягиваю руку и с силой дергаю одну из прядей. Волосы тут же съезжают набок; Мина охает и поспешно поправляет парик.
Алекс тоже ахает.
Так это парик? — Сэм не то чтобы спрашивает — так говорят, когда что-то не совсем укладывается в голове.
Мина, покраснев, отступает от меня. — Я просила тебя о помощи. Больше мне ничего не требовалось! — Голос у нее резкий, утробный. Вдруг она начинает рыдать, и на сей раз я точно знаю: эта реакция совершенно неподдельна. У нее течет из носа. — Я просто хотела…
