В парке уже гремел джаз-оркестр. Первый танцевальный вечер сезона начался, и большинство болельщиков перешло из летнего театра эстрады, где проходил боксерский турнир, на танцевальную площадку.
Ниночка, обнимая огромную вазу, сказала вдруг Рушану:
-- Твой подарок напоминает мне троянского коня. Надеюсь, он сделан без умысла? Я ведь пробилась к тебе, жаль ты не видел, как я толкалась, чтобы хоть раз в жизни попасть на танцы по жетону для чемпионов, тем более в день открытия парка. Сегодня или никогда, такая я, Дасаев, тщеславная...
В ту пору они изощрялись в какой-то иносказательно-шутливой манере, с заметным налетом высокопарности, в которой всегда присутствовал подтекст. Особый стиль разговора их юности, позже он никогда не встречал подобного.
-- Почему ты решила, что ваза помеха твоему желанию? Мы ее пристроим музыкантам, на всеобщее обозрение... А на танцы, Ниночка, моя неожиданная болельщица, я приглашаю тебя с удовольствием...
Нина улыбнулась и опять в шутливой манере игриво добавила:
-- Только при входе на танцы, где сегодня огромная очередь, которая наверняка расступится перед тобой, скажи, пожалуйста, контролеру погромче: "Эта девушка со мной..."
Все вокруг заулыбались. Неделю назад у них в городе прошел фильм Феллини "Ночи Кабирии", ставший навсегда знаменитым. Там была сцена, когда Джульетту Мазини, у ресторана, подбирает в свою роскошную машину с откинутым верхом некий известный актер, и она, захлебываясь от восторга, кричит товаркам: "Смотрите, смотрите, с кем я еду!" Запоминающийся момент, и Ниночка ловко переиначила удачную мизансцену, удвоив успех всеобщего любимца Дасаева.
После танцев большой компанией, продолжая обсуждать финальные бои, они возвращались на "Москву", в поселок железнодорожников, где на улице Красной жила и Ниночка Новова. Круг общих знакомых и у Ниночки, и у Рушана состоял в целом из одних и тех же людей, "выдающихся", по высокопарному выражению Стаина, кстати, имевшему прочное хождение в быту их провинциального города, и они, конечно, знали друг о друге все. Да и открытость была характерной чертой того давнего времени.
Конечно, Ниночка знала, что Рушан безнадежно влюблен в Давыдычеву, слышала и о "романе" с Резниковой, с которой дружила с первого класса и состояла в давно сложившейся симпатичной девичьей компании.
И Рушан ведал о Ниночке немало: она, как и Стаин, грезила Ленинградом, хотела стать врачом. Знал, что она тоже безответно влюблена в Рената Кутуева, высокомерного мальчика из второй школы, увлеченного только джазом, а точнее саксофоном. Поговаривали, что ему уже зарезервировано место в знаменитом оркестре Эдди Костаки. Кокетливо-изящная, насмешливая Новова, на которой задерживалось немало влюбленных юношеских взглядов, ни с кем до сих пор не встречалась, а на дворе стояла последняя школьная весна, и через месяц-другой она отбывала на берега Невы, как ей казалось, навсегда.
