Николай лишь молча кивнул.
* * *
Их путь длился еще четыре дня, похожие один на другой, как две капли воды. Николай шел первым. Маша следовала за ним.
В середине четвертого дня они вышли к каменным распадкам. С версту тянулся довольно легкий подъем, а затем начались крутые голые скалы. Они двинулись сквозь туман, отводя мешающие ветки плечами и стволами ружей.
Охотничья тропа шла по болотам, по буреломам, по камням, мимо ручейков, речек, речушек. Внизу лежала долина, кое-где поросшая лесом, с торчащими тут и там обломками скал разной величины. Изучив ближайшие каменные глыбы, девушка указала вниз по направлению к северо-западу:
– Я вижу дымок!
– Там фактория Стоун-Хилл, – проговорил Устюжанин. – Не самое лучшее местечко. Сюда часто приходят люди со всего среднего течения Юкона – золотоискатели, трапперы, индейцы. Для торговли и просто так. Но, похоже, нам придется остановиться там. Не очень хорошо, конечно. – Он окинул Машу многозначительным взглядом. – Толпа пьяных золотоискателей – не самые лучшие соседи.
– Тут много золотоискателей? – обрадовалась Маша.
Если так, то, может быть, она узнает что-то про Дмитрия?
– Так точно, – бросил он. – Они приходят сюда за мукой, бобами и виски… Пожалуй, по большей части за виски. Золотоискатели обменивают на него золотой песок, так что иногда кажется, будто они добывают желтый металл, чтобы истратить его на проклятое пойло. Хозяин этого поселка – местный кабатчик Риган.
Когда они приблизились, Маша увидела в сгустившихся сумерках свет костров. Она насчитала на поляне шесть огней. Слышались глухие песнопения, удары бубнов; двигались какие-то тени.
– Пришли индейцы, – известил Николай.
– Зачем они явились сюда? – забеспокоилась Мария, некстати вспомнившая слово «скальп», вычитанное ею в книгах Фенимора Купера и Майн Рида.
– За порохом, цветными тряпками и огненной водой, – ответил проводник, пожав плечами. – За чем еще?
Пройдя мимо костров и не обращавших на гостей внимания людей в коже и мехах, молодые люди подошли к большому бревенчатому дому. Сквозь полуотворенную дверь проникал слабый свет трехлинейной керосиновой лампы, висевшей на стене. Изнутри выходили клубы табачного дыма, слышались громкие голоса, взрывы грубого смеха и ругани.
– Что там творится? – поинтересовалась Маша встревоженно.
– Все, что творится в таких местах обычно… Белые люди пьют, поют, играют в карты и ссорятся.
Оставив пони и груз у коновязи на попечение слуги-индейца с ружьем за плечами, Николай решительно ввел Машу внутрь. Коротко поговорив с вынырнувшим из табачной мглы хозяином – немолодым уже, седоватым усачом в пестрой жилетке и отдав ему оговоренную плату, он получил взамен ключ с медной биркой.
