- Три килограмма телеплазмы - вполне достаточно для того, чтобы в течение нескольких секунд материализовать перед вашими глазами любой дух, который только вы пожелаете.
- Хорошо, дайте мне один билет.
Господин Лунч извлек из-под своей широкой соломенной накидки изрядный сноп розовых билетов и поднес его мне.
- Выбирайте, - весело сказал он, и длинный его хобот поднялся в дружественной улыбке.
Я выдернул из снопа, один билет, внимательно рассмотрел его и, сложив, спрятал в жилетный карман.
- Номера выигрышных билетов будут объявлены по северо-западному микрофону ровно в полдень!
При этих словах господин Лунч нагнулся и нажал на верху правого ботинка блестящую пуговку, с помощью которой разрушил скрытый в подметке атом.
Послышался пронзительный свист, и в тот же миг человек с Марса исчез в необъятной четырехмерной действительности.
Аэробус мчал меня к дому моей невесты. Вверху, в синей лазури неба, пылали громадные буквы:
МИТИНГ!
Межпланетное собрание протеста против новых
таможенных тарифов на сверхчисгый воздух
для дыхания.
Выступает профессор Хиби Тиби,
почетный председатель
Всемирного союза пневматиков.
Начало: ровно через три минуты.
Место: большой стадион на Сатурне.
* Медиумы - лица, которые, по суеверному представлению спиритов, являются посредниками между людьми и миром духов.
Через несколько минут я был уже в доме моей дорогой Альфы.
- Кник! - воскликнула она, бросаясь мне на шею. - Кник, сегодня ты любишь меня меньше, чем вчера!
- Альфа, перестань говорить глупости! - ответил я, целуя ее в нос и освобождаясь из ее объятий.
- Нет, я тебе докажу, что сегодня ты любишь меня на один градус меньше, чем вчера! - сказала моя неисправимая невеста. - Ты согласен, чтобы я проверила?
- Я согласен. Давай силомер! - ответил я с досадой и опустился в глубокое алюминиевое кресло около гелиоскопического аппарата для наблюдения солнечных затмений.
Альфа бросилась к своему ночному столику, достала из выдвижного ящика красный силомер любви и опять подошла ко мне.
- Не дыши, - приказала она, расстегнув на мне рубашку и прислонив к моему сердцу холодный платиновый эллипс.
Стрелка силомера, как всегда, отскочила на 100 - блаженный градус самозабвенной и неизменной любви.
- Видишь? - вспыхнул я. - Я запрещаю тебе в дальнейшем досаждать мне своей глупой мнительностью! В противном случае я не отвечаю за себя, и если я действительно перестану тебя любить, то лишь из-за твоего идиотского аппарата.
