— Впрочем, какая разница! — яростно прошептала я. — Первое, что я должна сделать, — это найти деньги! Много денег! Об остальном я подумаю потом!
Денег-то как раз и не было. То есть они были, но не при мне. Из Бретани я увезла достаточную сумму, но гардероб Авроры и восстановление дома немалого стоили. А сейчас мне надо было располагать очень значительным количеством денег. Это не шутка. И послать за ними в Белые Липы я тоже не могу — торги назначены на 5 января, ни один человек не сможет преодолеть такое расстояние туда и обратно за пять дней. Стало быть, надо искать выход в Париже.
Надо найти деньги… А потом найти человека, который заменил бы меня. Подставное лицо, которое не вызовет подозрений у Клавьера. Господи, если бы только мне это удалось!
Я лихорадочно ходила из угла в угол, ломая руки. Вопросов было много, но ни на один я не находила ответа. Положение казалось мне безвыходным. Я уже готова была предаться отчаянию, сесть и заплакать, как мой взгляд остановился на ларце с драгоценностями.
— Мои изумруды!.. — выдохнула я облегченно.
Да, целая коллекция, привезенная из Голконды и подаренная мне Александром… Он хотел, чтобы я отдала их в отделку, чтобы ювелиры сделали для меня великолепный изумрудный гарнитур. Что ж, с этой мечтой придется распрощаться. Я готова пожертвовать и большим, лишь бы не видеть Клавьера хозяином того дома. Достаточно и особняка на площади Карусель — я всегда бываю унижена, когда проезжаю мимо него и сознаю, что там хозяйничает Клавьер. Да еще и перестраивает его.
Боже мой, как мне хотелось, чтобы поскорее наступил Новый год, а особенно — следующее утро. Я так хотела начать действовать.
Было еще совсем рано, когда я приехала на улицу Сантонж, в респектабельное заведение известного ювелира Гюстава Бонтрана.
Я сразу заявила, что желаю соблюдать полное инкогнито. Никаких имен, никаких лишних вопросов. Гербы на моей карете были скрыты под слоем краски. Я была в черном строгом наряде, который не позволял судить о том, насколько я богата. Темная вуаль была так густа, что даже я, глядя в зеркало, своего лица не различала, а шляпа была надета так, что никто не смог бы догадаться о цвете моих волос.
Клавьер ни за что не должен знать, что я что-то продавала и нуждалась в большой сумме денег. Лучше, если бы он вообще не слышал о том, что я в Париже. Пусть никакие вести обо мне не тревожат его, не возбуждают подозрений — это было залогом моего выигрыша.
