— Нет, — Анна отрицательно качнула головой. — Просто за всё нужно бороться.
Александр Сергеевич вздрогнул. Положил руку на колено дочери.
— Знаешь, Анна… давно уже собирался тебе сказать, но всё как-то не решался. Потому что знал, что это спровоцирует у тебя слёзы, а мне от их вида совсем не по себе делается. Но оттягивать и дальше, просто бессмысленно. Анна, твой Алька… — Голос предательски дрогнул, и Александр Сергеевич невольно умолк.
Анна усмехнулась.
— И что он натворил на этот раз?
— Разве ты плачешь, когда он что-нибудь натворит? — Александр Сергеевич покачал головой. — Ничего он не натворил.
— Ничего? Тогда уже я НИЧЕГО не понимаю… — Анна улыбнулась, отчего в груди Александра Сергеевича затеплилась надежда. Но лишь на мгновение. Затем тут же пропала, как и растворилась под натиском хандры улыбка дочери.
— Как-то раз я рассказал Алексею о своём последнем полёте.
— Когда ты чуть не разбился? — Анна заломила кисти рук.
На секунду Александру Сергеевичу показалось, что запястья дочери вот-вот переломиться, издав протяжный хруст… Однако ничего не произошло. Александр Сергеевич тут же попытался отмахнуться от неприятных мыслей.
— Да, о нём.
— Я когда это от мамы впервые услышала — ещё, можно сказать, в детстве, — чуть умом не тронулась. Не знаю даже, что бы со мною сталось, вернись ты на лётную службу, — извелась бы одна дома! — Анна поёжилась. — И как Алька прореагировал?
Александр Сергеевич улыбнулся.
— Ну, вначале, естественно, чуток всплакнул… Нет, вру. Так, немого погрустил, на шее повисел, а потом выдал, будто из РСЗО пальнул!
— Из чего? — Анна открыто улыбалась.
Александр Сергеевич, без сомнений, отдал бы что угодно на свете, лишь бы вот эта улыбка дочери никогда не иссякала. Даже жизнь! Хотя в его возрасте глупо торговаться последней.
«Какая уж тут борьба? Анна осталась один на один со злобным чудовищем, что грызёт её изнутри. Ничто не в силах ей помочь, разве что вот эта самая улыбка… да призрачная надежда. И то и другое сейчас наверняка встало поперёк горла тому, что рвётся изнутри».
— Ладно, всё равно не пойму, — отмахнулась Анна, — объяснять придётся. А тебя Алька и без меня наверняка замучил расспросами.
Александр Сергеевич махнул рукой: мол, а куда деваться? Вырастили такого неугомоныша, теперь мучайтесь!
— Так что же Алька? — Анна устремила на отца дрожащие зрачки и чуть заметно улыбалась — истинное лицо любящей матери, которую пытаются отлучить от любимого сына.
