— А чего он тут в траве ползает? Гнездо что ли охраняет?
— Да ты совсем, похоже, ничего про стрижей не знаешь, — Колька надменно улыбнулся.
Яська потупил взор, покраснел: откуда ему знать, неужели не ясно?
Колька быстро смекитил, что сболтнул лишнего — тут же исправился:
— Да я и сам недавно только узнал. Они, стрижи, если в траву или канаву свалятся, так потом взлететь без посторонней помощи не могут.
— Как это? — Яська недоверчиво посмотрел в Колькины глаза, силясь определить, говорит ли тот правду или же просто сочиняет, желая сойти за умного.
— Очень просто: у стрижей очень длинные крылья — как у самодельных планеров, — так что им очень сложно взлететь на ограниченном клочке пространства. К тому же нет места для разбега. А он видал какой?..
Яська кивнул.
— Ага, здоровый. Меня, вон, даже с ног повалил. Но это я просто не ожидал!
Колька кивнул.
— Ещё бы… Такой, поди, и за шхибот, случись что, утянет запросто!
— Да ну… не утянет, наверное…
Колька засмеялся.
— Да шучу я, конечно же, не утянет! Просто и впрямь большой больно.
— И что же теперь с ним будет?
Колька задумался. Потом ответил, ковыряя пальцем в ухе:
— Ничего. Если собаки, конечно, деревенские не учуют… Или кошаки — они тут вечно стаями носятся, терроризируют кого не попадя. Недели не проходит, чтобы хотя бы одна усатая рожа в голубятню не залезла.
— У тебя есть голубятня?
— А то! — Колька горделиво задрал нос. — Если хочешь, могу показать.
— Хочу!
— Договорились. Только завтра, а то уже поздно очень, а у меня ещё дел немерено.
Яська вдруг опомнился, всполошился, заломил кисти рук.
— А с ним как же быть?!
— С кем? — не понял Колька.
— Ну со стрижом! Нельзя же его тут просто так бросать!
Колька задумался.
— Да, действительно, нельзя.
— А что же тогда делать?..
— Есть одна мысль. Жди, я скоро вернусь!
И, не успел Яська толком сообразить, что происходит, как Кольки и след простыл, — лишь где-то над головой постукивали друг о друга головки потревоженного белоцвета.
Аверин замедлил ход, затем и вовсе остановился. Сел на головку рельса, обхватил руками хмельную голову.
— Что же такое происходит? Куда подевался тот весёлый Яська, с открытой к чувствам душой? Что его погубило, оставив лишь мимолётный луч в памяти, который брезжит от случая к случаю, словно заточённый где-то за гранью? Его словно что-то держит. Не пускает обратно, в мир эмоций и света. Оттого всё именно так.
Аверин заплакал.
На автобане над головой сгрудилась «пробка».
США. Калифорния. Пасадена. «Калтех».
