– Нет, сударыня, это простая честность.
Женщина вяло улыбнулась:
– А скоро ли вы снова повидаете Эстер Лэттерли?
– Скоро. – Не желая того, сыщик выпалил это слово прежде, чем успел осознать, что говорит. – А вы хорошо ее знали?
– Да, – улыбка вернулась на лицо его собеседницы. – Мы много часов провели вместе за работой. Странно, как много можно узнать друг о друге за общим делом… даже если никто не рассказывает о своей собственной жизни до Крыма, о своей семье и молодости, о любви или мечтах своей юности. И все же мы так хорошо познакомились… Быть может, только так и можно понять человека, как вам кажется?
Уильям кивнул, не желая перебивать ее.
– Наверное, так, – задумчиво сказала Флоренс. – Я ничего не знаю о прошлом Эстер, но доверяю ей после того, как мы ночь за ночью помогали солдатам и их женам. Добывали для них еду, одеяла… уговаривали начальство выделить нам побольше места, чтобы постели не стояли бок о бок. – Она странным образом не то засмеялась, не то кашлянула. – Эстер так сердилась! Я всегда знала: если нас ждет бой, эта девушка будет возле меня. Она никогда не отступала, никогда не льстила, никогда не лицемерила. Я знала ее отвагу. – Мисс Найтингейл передернула плечами. – Она ненавидела крыс, а они там сновали повсюду. Даже лазали по стенам и падали с них, как гнилые сливы с дерева. Я никогда не забуду тот звук, с которым они плюхаются на пол. И я видела ее жалость, но не бесполезную, не слезливую. Это скорее была долгая боль, не утихающая, пока больно другому человеку. Она умела приносить облегчение людям. Если ты пережил с человеком такие тяжелые времена, то всегда ощущаешь к нему особое чувство. Прошу вас, напомните ей обо мне!
– Так я и сделаю, – пообещал Монк.
Он поднялся на ноги, вдруг осознав, что прошло уже много времени. Уильям знал, что мисс Найтингейл уделила ему короткий свободный момент между встречами. Ее внимания ждали попечители госпиталей, архитекторы, медики и прочие. После возвращения из Крыма она никогда не переставала работать над реформами, страстно пытаясь воплотить в жизнь свои идеи.
– К кому же вы обратитесь теперь? – спросила она, прощаясь. Ей не было нужды пояснять, о чем она говорит: эта женщина знала цену словам.
– К полиции, – ответил сыщик. – У меня там остались друзья, которые сообщат мне результаты медицинского обследования, и, быть может, некоторые показания свидетелей. А потом я поговорю с ее коллегами по госпиталю. И если сумею добиться от них откровенности, мне, думаю, удастся выяснить многое.
