В этом-то и было дело все последние дни: Алика как будто не было здесь. Сначала я просто за него волновался, потому что Алик выглядел очень уставшим и часто засыпал прямо посреди игры или разговора. Один раз он заснул и чуть не упал со скамейки. Еще я увидел, что Алик все время держится за живот. Алик не умеет сказать, что он заболел, он даже не понимает, что заболел. Но я защищаю Алика и поэтому всегда слежу, не хромает ли он, и не держится ли за что-нибудь, и нет ли у него насморка или температуры. Когда Алик держится за живот, это значит, что он давно не ел. Это значит, что его бабушка заснула и не заставила его поесть, а сам Алик может забыть и пойти гулять, поэтому у него начинает болеть живот. И все последние дни Алик часто держался за живот, я даже сказал это в субботу его бабушке. Я сказал: «Пожалуйста, не засыпайте и не забывайте кормить Алика, вы же за него отвечаете, как вам не стыдно». Бабушка Алика сказала, что я хороший человек, и забрала Алика домой. Я действительно хороший человек. Я могу следить за этим по карточкам. Алик не может давать себе карточки, он не понимает, когда он ведет себя хорошо, а когда плохо. За это тоже отвечаю я.
Именно поэтому получилось, что я случайно побил Алика в воскресенье. Я просто хотел, чтобы Алик объяснил мне, что с ним происходит, потому что если я не знаю, от чего его нужно защищать, то я не могу его защищать. Я стал называть одну за другой причины, которые мог придумать. Их очень много, потому что Алик не умеет защищать себя сам. Я спросил, – может быть, тебе опять дали пива? Один раз мужчины у ларька дали Алику пива, ему стало очень плохо, он плакал и чуть не прыгнул с балкона. Я спросил про пиво, но Алик не смотрел на меня, хотя я держал его голову. Тогда я спросил: «Это из-за дуры Веры?» Дура Вера ходит в нашу группу по лечебной физкультуре, она тоже живет совсем близко, напротив парка. Дура Вера чуть что – снимает штаны, колготки и трусы и показывает всем, что у нее там внизу. Я-то отлично знаю, что там у нее внизу, мы с Верой друзья, хоть и не такие хорошие, как с Аликом. А вот Алик боится дуры Веры, и я ее ругаю, если она все это показывает перед Аликом. Я спросил Алика про дуру Веру, он пытался вывернуться, когда я удерживал его за голову и мял рукой живот, но я понял, что это не Вера. Я стал спрашивать его про все подряд, потому что иначе я не знал, от чего его надо защитить. Я спросил про стройплощадку, про кроликов, про палку, про синего кита, про жвачки, но Алик только косил глазами и пытался вырваться. Я уже даже не знал, про что спросить. Тогда я попытался объяснить Алику, что я по нему скучаю. Тогда Алик стал закатывать глаза, чтобы не смотреть мне в глаза. Я сказал Алику, что я его люблю. Тогда он вдруг посмотрел мне в глаза как-то очень нормально, и мне показалось, что он сейчас все мне объяснит. «Ну?» – сказал я, – «Ну?» – и схватил Алика за щеки, чтобы он не мог отвернуться. Но Алик снова стал закатывать глаза, крутить шеей и мычать. Тогда со мной и случилось это. Так мы с Аликом попали в травмопункт.
