А ведь, положа руку на сердце, не так уж ему было неприятно и даже не совсем все равно от такого ничем особенно не обременяющего внимания. Впрочем, он довольно быстро забывал про это, к тому же у него тогда была подружка, с которой они расстались только спустя два года после окончания института. Однажды он непонятно зачем спросил ее, украдкой кивнув в сторону стоявшей неподалеку поклонницы: «Ты не знаешь, почему эта девушка на меня так смотрит?», – на что подружка сердито, почти осуждающе взглянула на него и ответила: «А то ты сам не догадываешься?..»
Ревность ли то была или женская солидарность? Но что его вопрос пришелся ей не по вкусу, это было очевидно. И потом она некоторое время ходила с недовольным видом, словно он ее обидел или хотел обидеть.
В этот раз с ним была уже не подружка, а законная супруга. Когда он сокрушенно вздохнул, что, кажется, с отдыхом им не очень повезло, а потом, наклонившись к уху, шепнул про знакомую, жена только пожала плечами: ну и что? А то, что ему совершенно не хочется вступать ни в какие контакты, пускаться в воспоминания, ну и так далее. В конце концов, он приехал отдохнуть, а для него это означает делать только то, что хочется, а вовсе не то, чего требуют политес и прочие условности. Если сейчас они признают друг друга, то неизбежно придется общаться, это как пить дать, знакомая наверняка будет подсаживаться за их столик, занимать соседний лежак и вовлекать во всякие разговоры. На его лице, похоже, обозначилось нечто, что мгновенно заставило жену насторожиться.
«Говоришь, просто знакомая по институту? – спросила она уже в номере, как бы между прочим, и, сделав весомую паузу, добавила: – Вообще-то, от просто знакомых так не шарахаются». – «А я и не шарахаюсь, – возразил он. – Просто не хочу ничего лишнего». – «То есть ты хочешь сказать, – продолжала как опытный дознаватель жена, что вы с ней в институте почти не общались?» – «Ну да, – отвечал он. – Однажды обменялись парой слов, ну и в коридоре сталкивались или на общих лекциях». «И ничего между вами не было, да?» – «Абсолютно!» – с такой непререкаемой решительностью заявил он, что не поверить было просто невозможно. «Ну-ну…» – с некоторым скепсисом сказала жена, на том и закончилось.
С тех пор он без бейсболки с низко надвинутым на глаза козырьком и больших солнцезащитных очков нигде за пределами номера не появлялся. Жена, поначалу выказывавшая полное безразличие и только посмеивавшаяся над ним, в конце концов игру приняла и даже вспомнила детское слово «атас», сигнализируя ему об опасности, стоило его знакомой оказаться где-то поблизости. Он, получив сигнал, тут же сворачивал куда-нибудь в сторону, наклонялся, закрывался салфеткой, переворачивался на живот, утыкал лицо в руки и совершал разные прочие манипуляции, чтобы сохранить свое инкогнито.
