Когда они вышли на перрон, какой-то невнимательный пассажир грубо задел таинственный предмет в руке супруги и разорвал его бумажную упаковку. Пассажир был рассеян и ничего не заметил, но люди вокруг увидели, как из-под разорванной бумаги показалось чучело сокола с распростертыми крыльями и стеклянными глазами.
* * *
Громадное серое здание находилось на одной из шумных улиц города. С утра до вечера стены и стекла окон дрожали от беспрерывного грохота проезжающих грузовиков, омнибусов, трамваев, грузовых телег и мотоциклов. В этом мрачном доме с расшатанными ветром антеннами на крыше было несколько входов, в которые во всякое время дня и ночи входили и выходили разные люди. Никто не мог сказать, сколько душ живет в нем, но каждый чувствовал, что за стенами его бьется сердце многоликой жизни. Здесь постоянно расклеивались некрологи и висели объявления о сдаче внаем комнат, перепродавались квартиры, рождались новые человечески? существа, вспыхивали семейные раздоры, пломбировались зубы, шились дамские платья, шептались любовные признания. И каждое из этих событий разыгрывалось уединенно за дверями отдельных квартир, проходило почти незаметно для посторонних обитателей, оставляя после себя лишь неясную молву. В этом пестром общежитии люди были чужды друг другу, встречались и расходились на лестницах, как в гостинице, таили какую-то злобу друг к другу и выискивали малейший повод, чтобы поругаться со своими соседями.
Когда двое учителей-пенсионеров появились в громадном здании, обитатели других этажей встретили их с настоящей враждебностью. Они смотрели на них насмешливо, подтрунивали над их провинциальной внешностью, презрительно говорили об их простых пожитках. Одна пожилая дама с ехидно поджатыми губами, большим зобом и золотым крестиком на толстой шее даже проникла в еще не обставленную квартиру и прямо спросила хозяев, нет ли в их багаже клопов и тараканов, потому что эта пакость размножается с невероятной быстротой и может заполонить весь дом. С присущей им наивностью люди из городка объясняли самым чистосердечным образом, что бог миловал их от такой напасти. Зобастая дама, видимо, успокоилась, но, наконец, как-то недоверчиво вздохнула и ушла с гордо поднятой головой.
Так зажили пришельцы в большом городе, одинокие и никому не нужные, глотая обиды и стараясь привыкнуть к новой действительности. Они устроились в двух комнатах и гостиной, точно так же, как когда-то были устроены и в провинции. В спальне у них блестели две кровати с лунными пейзажами на спинках, в гостиной на прежнем месте стояло пыльное чучело сокола с ощипанными перьями. Однако это воскрешенное царство прежних интимных будней не глохло в знакомой идиллической тишияе, оно словно было перенесено на борт гигантского корабля, о чьи стены непрестанно разбивались свирепые и дико ревущие волны. Здесь супруги поставили коекакую новую мебель, которая явилась как непрошенные гости среди остальной обстановки. И в поздние ночные часы, когда на короткое время наступало безмолвие, эта мебель, купленная в шумном городе и сама склеенная из каких-то шумящих частиц, трещала и лопалась, ненавистно шипела и насмехалась так же, как люди, над молчаливой ветхой обстановкой.
