Выдавать ведомственную принадлежность категорически не стоит – мало ли как дело повернется в будущем.
Поэтому придется искать другие козыря.
Вариантов достаточно много, и одновременно мало – либо эту информацию преждевременно выдавать, либо опасно, или она малоценная, не произведет должного эффекта.
Допустим, я сообщаю о предателе генерале Полякове, который сотрудничает с американцами уже почти четверть века, выдал более тысячи нелегалов, в том числе более сотни офицеров ГРУ и КГБ. Что это дает? Справедливость восторжествует чуть раньше? Сомнительный аргумент, поскольку выдал он давно уже всех кого знал, а менее чем через год его арестуют, осудят и расстреляют. Спугнуть же его такой информацией можно запросто, да и фактов у меня маловато. Нет, конечно, такое письмо не затеряется, ему гарантированно дадут ход на самый верх – вопрос лишь, сколько это займет времени? Проверка и изобличение генерала спецслужб – дело не самое просто и быстрое, и все это время моё письмо будет всего лишь странной анонимкой. Когда же все подтвердится – может быть поздно.
Не так просто выбрать убойный материал, имея в распоряжении лишь свои собственные знания и воспоминания.
Требуется что-то убедительное, и что самое важное – быстро проверяемое!
Тот же прибор для прослушки подводного кабеля в Охотском море, о котором мне рассказывал товарищ, служивший в Магадане и присутствовавший на его извлечении и транспортировке, при всей сенсационности не подойдет. И дело не в том, что его подняли ещё в 1979 году – а в том, что для проверки потребуется несколько недель или месяцев.
В Баренцевом море, к примеру, прямо сейчас пендосы висят на нашем секретном кабеле – выяснится это только через три года, да и то трусливый Михайло Горбачев замнет скандал по этому поводу, умывшись, как князек какой-нибудь Ботсваны.
Раз уж вспомнил об этом случае, то его тоже добавлю в список – не пропадать же добру. Но основной «ударный» материал никак не вырисовывается – знания у меня несколько специфичные, вот если о шифрах кто спросит… Впрочем, не скажу, все равно, ничего, по старой въевшейся привычке))
– Тфу, зациклился на этих подводных кабелях – ничего путного в голову не лезет. Как будто на суше ничего интересного нет!
Внезапно останавливаюсь, чуть не рассыпав ведро полное томатов:
– Конечно же! Все гениальное – простынь! То есть – кабель, только не подводный, а подземный! Как можно было о нем забыть?
Осталось сообразить, как выбраться в Волгоград в ближайшее время, чтобы бросить письмецо в конверте в синенький почтовый ящик.
