Брезжил вечер, розовый и тихий. Накануне была оттепель, а тут снова ударил мороз, и ветви деревьев стали белыми и пушистыми. Наезженные санями улицы поблескивали желтоватым стеклом, кое-где валялись зеленовато-рыжие шарики конского навоза.
С улицы к каждой хате пролегали широкие тропы между высокими, едва не до плеч, снежными стенами, холодная чистая нетронутость которых была отмечена апельсинового цвета пятнами.
Скулили вороты колодцев - хозяева доставали воду для лошадей. У нерадивых хозяек надсадно визжали голодные свиньи.
Каганцов еще не зажигали. Мерцал только в окнах отблеск от разожженных печей.
Яринка Корчук перебегала улицу, как испуганная мышка. Да и было отчего. Ведь под полою кожуха - завернут в тряпицу кусок сала, а в карманах - с полдюжины яиц. И то и другое стащила она тайком от матери, и от самой кладовки ее преследовала мысль, будто мать знает об этом и хочет ее где-то перехватить.
И только в сенях Тодоськиной хаты Яринка перевела дух.
- Добрый вечер, тетушка! - девушка отмахнула поклон.
Тодоська сидела на полу, на подстеленном рядне, топила печь-лежанку соломой. Простоволосая. Озаренные пламенем черные ее кудри пылали тяжелым золотом. И в глазах ее тоже было золото. Яринка очень любила Тодоську за красоту. Мысленно она считала эту женщину даже красивее своей матери.
Что ж касалось Тодоськиных приключений, то Яринка не придавала им значения, почему-то верила, что, как и буковские девчата, молодица могла спать с парубками, но чтобы поддаться вот так, без венчания... Ни-ни!..
Вместо ответа на приветствие Тодоська подняла на девушку свои удивительные глаза - вечно удивленные, дышащие, одержимые. Яринка от этого взгляда обомлела.
- Чего так рано? Еще никого. Прибегали только девки, приносили на ужин.
- Да и я... Вот сала малость да яйца... - и Яринка торопливо выложила на кухонную полку свою долю. - А моей прялки куры еще не обсидели? спросила она весело, с наигранной смелостью.
- "Пускай мыши кудель треплют, пускай хлопцы девчат любят!.." пропела вдова, потом разбила кочергой жар в лежанке. Дым ворвался в хату. - А чего в читальню не идешь? Там учительши такое вычитывают!..
- А я сама грамотная. Да и мать говорят - лучше уж пряди, чем баклушничать. Я хотела записаться, чтоб представления учить, так мама сказали: на черта, этим на хлеб не заработаешь! Правда же?
- А если бы в читальню и Данько зачастил?
- Ай скажете!.. Данько такой... он такой!.. "Я, говорит, хозяин, мне на ветинара нет надобности учиться! Пускай, говорит, комнезамы газеты читают, ежели к хозяйству не способны". Не так разве?
