– Ну и что?
– Любовника своего она бросила.
– Это он…
– Не перебивай. Ашли, а тебе не кажется, что в твоем положении опасно позволять детям привязываться к посторонней женщине?
– Не кажется.
– А мне вот кажется. По известной нам всем причине.
– Кому это «нам всем»? Мутер, кому ты еще разболтала…
– Нам всем – мне, твоему отцу, твоему мужу, его родителям, и тебе.
***
На пляж они не пошли, а пошли сразу в прибрежный мотель. Заку ужасно не терпелось поделиться карьерными новостями с Анни, дабы показать ей, какой он решительный, и пусть ей будет лестно, что идея по поводу смены работодателя подсказана была именно ею.
И было повторение вчерашнего, только нежнее, утонченнее, ленивее. Никто никуда не спешил, и на четвертом часу пребывания в постели любовники даже задремали, обнявшись.
И Заку грезились разные интересные планы, и в голову приходили интересные вопросы, и часть этих вопросов он озвучил.
– Дети тебя очень любят, – сказал он. – А они тебе нравятся?
– Смешные они у тебя, – ответила Анни лениво. – Если тебя это утешит, что ж, скажу, что мне очень нравится проводить с ними время.
Она смотрела ему прямо в глаза и улыбалась.
– А хочешь, я открою тебе одну тайну? – спросил он.
– Нет, не сейчас. Позже, – сказала Анни. – Торопиться некуда.
Разведусь с Ашли, женюсь на Анни, подумал Зак. Ашли, правда, будет забирать детей на будние дни, или на выходные. Если, конечно, не доказать суду, что как мать она полное говно. Доказать это вполне можно. Не очень красиво это, не очень благородно, но достижимо. Вполне … достижимо … неуемная … Анни.
***
И прошли две недели как в тумане. И тем не менее Зак не забывал о супружеском долге, и обнаружил с удивлением, что жена его Ашли начала нравится ему в постели. Все женщины хорошеют лицом во время оргазма, но Ашли дополнительно хорошела всем телом, принимая очень естественные, очень женственные позы, которых ей так не хватало в обиходе – изогнутая спина, смущенная грудь, тянется носок, западает живот, и ягодицы теряют поджарость, становятся мягкими. И умиляют даже костлявые плечи и торчащие ключицы – не отталкивают, а притягивают, возбуждают не жалость, а нежность. Она была другая, не как Анни, спокойнее, медленнее, и парадоксальным образом податливее. Там, где Анни умоляла его повернуть ее то так, то эдак, как ей нравилось, сделать то, чего она хочет, и выгибалась призивыно, и таяла под его весом, Ашли подчинялась только его желаниям, подчинялась охотно.
