Михаил со своей сотней внес сумятицу в ряды неизвестных воинов — в том, что это были воины, сомневаться не приходилось.
Воодушевленная неожиданно подоспевшей помощью, дружина князя воспряла духом и начала теснить противника.
Михаил улыбался, радуясь, что они подоспели вовремя. Теперь победа была предрешена.
Однако засевший в засаде отряд не торопился сдавать позиции. Сопротивление его было отчаянно.
Михаил, несмотря на все прилагаемые усилия, почти не приблизился к князю. Все так же он видел яркую одежду Даниила, но его все время окружали вражеские ратники — основной удар был направлен туда.
Поднажав, он все-таки приблизился к князю, здесь было куда сложнее остаться невредимым.
Михаил наконец разглядел кольцо, которым окружили Даниила верные дружинники. Помощь им не помешала бы. Воины устали.
Сотня Михаила тоже без дела не сидела. Его вой врубились в ряды нападавших, как лисица в курятник. Недалеко орудовал своим шестопером Семён. Вот-вот должен был наступить перелом, и он, похоже, наступал.
Михаил снова улыбнулся.
И вдруг он услышал крик. Собственно, это он сам кричал.
Медленно, словно во сне, он увидел, как невесть откуда взявшаяся стрела ударила в князя. Постояв немного, тот осел на землю. Один из воинов в ужасе склонился к нему. Поднялся, пожав плечами, заслоняя тело Даниила. В рядах дружинников началась неразбериха.
Нападавшие, сделав свое дело, начали отступать, причем в ту сторону, где находился Михаил.
Натиск усилился, и только тут он заметил, что и у него в груди торчит стрела. Когда в него попали — он даже не заметил. Просто в груди неожиданно начало печь и небесную синь заволокло темнотой. Падая, он цеплялся за кого-то — сотник не хотел сдаваться. Последнее, что он ощутил, было чувство обиды на кого-то неведомого.
Так не должно было случиться…
Подъезжая к Холму, Георгий еще издали заметил, что что-то не ладно. Город бурлил. То там, то здесь люди собирались кучками и что-то обсуждали. Георгий подъехал поближе к одной из них и наконец услышал страшную новость: князь убит.
Примерно час назад к воротам прискакали несколько израненных дружинников и принесли эту весть.
Невозможно описать словами, что Георгий почувствовал в этот момент. Внутри все оборвалось. Как никогда он был близок к отчаянию, а народ и вовсе был готов поддаться панике. Непонятно, что их сдерживало, может, порядок, налаженный в Холме за многие годы. Все-таки это был город, в котором каждый мог чувствовать себя уверенно, не опасаясь смуты и предательства. Все в Холме были преданы своему князю, а теперь не знали, что им делать.
